Сердце горца - Монинг Карен Мари

Звуки все нарастали, и, когда они достигли кульминации, Габби вздрогнула и закрыла глаза.

– Спокойно, ka-lyrra; эти звуки так действуют на тебя, потому что ты Видящая, – тихо сказал ей Адам. – Вот почему я не говорил на своем языке, когда был с тобой. В тебе просыпаются инстинкты, направленные на то, чтобы защитить свой народ, собрать всех людей вместе и убежать. В древние времена ты могла бы почуять наш приход и спрятать своих односельчан. Дыши. Медленно и глубоко.

Габби последовала его совету: вытянула губы трубочкой и стала дышать через рот, стараясь переждать это и надеясь, что все скоро закончится. Адам был прав: звучание древнего языка наполняло ее странной готовностью к битве, неудержимым порывом собрать всех МакКелтаров вместе и укрыть их где-то. А затем проехать по соседним городам, поднимая тревогу.

Наконец Дэгьюс закончил, и она услышала, как Гвен и Хло одновременно воскликнули, затаив дыхание:

– О Боже!

Габби открыла глаза.

Драстен поднялся на ноги и нахмурился, и то же самое сделал его брат. Оба они смотрели на Адама – которого теперь они, вероятно, могли видеть. Потом на своих жен, потом снова на Адама.

Габби заметила взгляды Гвен и Хло и вдруг почувствовала себя намного лучше, с горечью вспоминая те времена, когда ей приходилось игнорировать Чар.

«Не одна я такая», – с облегчением подумала она. Она не аморальный человек, не бесхарактерная женщина, ждущая, когда ее похитит Существо; в Существах действительно было что-то притягательное и необычайно привлекательное что-то такое, чему женщины не могли противостоять. Адам произвел на Гвен и Хло такое же впечатление, как и на нее.

«Да разве могло быть иначе?» – подумала она, посмотри на него их глазами. Он был сильным, золотокожим принцем Чара, ростом почти в шесть с половиной футов, тело его состояло практически из одних мускулов, длинные черные волосы водопадом спускались до пояса. На нем были джинсы, ботинки, свитер цвета слоновой кости и кожаная куртка, золотое ожерелье сверкало на шее, и он излучал темную, сверхъестественную чувственность. Его точеные черты лица сияли необузданной красотой, которую оттеняла темная щетина. Древней образованностью и неукротимой сексуальной энергией светились его экзотические двухцветные глаза. Слабый пряный мужской запах жасмина и сандала, который всегда окружал его, внезапно, казалось, заполнил комнату пьянящим, хмельным ароматом. И Габби спрашивала себя, уже не в первый раз, было ли что-то искусственное в запахе, который издавало Существо и который действовал на противоположный пол как самый сильный возбудитель.

Адам был воплощением ожившей фантазии и излучал неодолимый соблазн, в котором содержалось какое-то необъяснимое предупреждение об опасности. Что-то в нем говорила «Я могу принадлежать тебе, малышка, попробуй, я – сплошная проблема, и тебе это понравится» и пробуждало в женщине первобытные сексуальные инстинкты. Возбуждало ее, хоть она и знала, что ей нужно бежать без оглядки.

И вот теперь, видя выражение на лицах Гвен и Хло, Габби спрашивала себя, как она могла до сих пор не переспать с ним? Сколько еще она сможет ему сопротивляться?

«И раз уж на то пошло, – с раздражением признала она, видя, как смотрят на него Гвен и Хло, – зачем мне сопротивляться?» Похоже, они бы этого делать не стали.

– Вот тебе раз! – тихо сказала Хло.

– Да уж, – затаив дыхание, ответила Гвен.

Обольстительный принц Чара одарил их улыбкой, полной дьявольского очарования, улыбкой сексуальной, игривой озорной, и на короткий миг, перед тем как изогнулись усмешке его губы, кончик языка задержался между белыми зубами и темные глаза сверкнули золотом.

Габби застонала. И тут же спохватилась, спрятав стон за сухим кашлем. Ее тайная страсть вдруг стала заметна окружающим, и ей это совсем не нравилось. И вероятно, не ей одной.

– Ты думаешь то же, что и я, Дэгьюс? – недовольно спросил Драстен.

– О да, – мрачно ответил Дэгьюс. – Тебе тоже больше нравилось, когда он был невидим?

– Без сомнения.

– Заколдовать его снова?

– Я не против.

Адам запрокинул голову и рассмеялся, его глаза сверкнули золотым огнем.

– Черт возьми, как же хорошо снова обрести форму, – довольно промурлыкал он.

ГЛАВА 18

Драстен и Дэгьюс были не единственными, кто хотел бы видеть Адама незримым... или, скорее, не видеть его вообще.

В поместье Келтаров было еще двадцать три женщины – если не считать Гвен, Хло и ее кошку, – и Габби это знала, потому что вскоре после того, как Адам стал видимым, ей представился случай лицезреть всех обитательниц замка, от самой крошечной малышки до ковыляющей старухи.