Леди и разбойник - Картленд Барбара

– Как сурово вы говорите! – Барбара обиженно надула губки. – Вы хотите лишить женщину удовольствия хорошо выглядеть?

– Все зависит от того, для чего она использует свою красоту. Некоторые женщины приносят только страдания.

– И я из их числа?

– На этот вопрос лучше ответите вы сами.

Барбара пожала плечами и, протянув правую руку, осторожно накрыла ею его пальцы.

– Почему вы восстаете против меня? Ваш взгляд остается жестким, голос звучит сурово и резко. Я приехала сюда, чтобы увидеть вас, ради этого я пошла на риск. Разве вы не рады?

Разве в вашем сердце не найдется тепла для женщины, которая осмелилась на такое?

– Чего вы от меня хотите?

– Неужели вы, мужчина, не знаете ответа на этот вопрос?

Я ведь сказала вам: когда вы появились в зале суда, мое сердце забилось быстрее, и в тот момент я поняла, что не успокоюсь, пока мы не встретимся, пока я не почувствую, что ваше сердце бьется в унисон с моим.

Лусиус медленно убрал руку и, поднявшись, сказал:

– Леди Каслмейн, похоже, мы друг друга не понимаем. Я не настолько глуп, чтобы поверить, будто вы действительно можете питать ко мне подобный интерес. Я не понимаю, зачем вы сегодня сюда приехали, но я не настолько тщеславен, чтобы принять ваши слова за чистую монету. Если вы не хотите быть со мной откровенной и если вам больше нечего сказать, тогда я вынужден просить у вас прощения: у меня есть другие дела.

Он говорил мягко, но реакция Барбары оказалась совсем не такой, как можно было ожидать. Она откинулась на надгробие и одарила его медленной, чувственной улыбкой. В свете луны ее шея и плечи казались белоснежными, губы – ярко-красными.

– Какой вы глупый! – проговорила она. – Или вы один из немногих мужчин, лишенных тщеславия? Тогда могу вам обещать, что в Уайтхолле вы будете исключением.

– Я могу идти?

Лусиус говорил сдержанно, терпеливо. Почти оскорбительно терпеливо.

– Нет! – резко бросила Барбара. – Нет, вы не уйдете отсюда, потому что мне надо сказать вам очень многое. Извольте сесть, лорд Стейверли, или Белогрудый, если это имя вам больше нравится. Садитесь, – повторила она. – Вам не нужно меня бояться.

Лусиус рассмеялся – громко и весело.

– Я вас не боюсь, – ответил он, – но у меня создается странное впечатление, будто вы пытаетесь меня соблазнить.

Или я ошибаюсь?

– Вы очень удивитесь, если окажетесь правы? – спросила Барбара.

– Значит, про вас все-таки рассказывают правду, – заметил он.

– А что вы обо мне слышали? – осведомилась Барбара.

– Что ваша неразборчивость сравнима с вашей красотой.

Что вы совершенно лишены скромности. И что, если вас влечет к мужчине, вы не ждете, чтобы он начал вас преследовать.

– Вот, значит, что обо мне говорят! – воскликнула Барбара, нисколько не огорченная. – Ну и что из того, если это правда, мистер разбойник? Не добавить ли мне к этому и то, что еще ни один мужчина мне не отказал?

– А как бы вы поступили, если бы таковой нашелся?

– Думаю, что убила бы его своими руками, – ответила Барбара. – Говорят, что ярость отвергнутой женщины страшнее ада. Ни один мужчина не может отвергнуть меня и остаться живым.

Лусиус засмеялся снова, но на этот раз негромко и даже с жалостью. Лицо его неожиданно смягчилось. Сев на надгробие, он взял Барбару за руку.

– Послушайте меня, леди Каслмейн, – сказал он. – Вы очень молоды, и жизнь одарила вас множеством сокровищ.

Послушайтесь моего совета и не нарушайте законов природы без особых на то оснований. Мужчина рождается охотником, женщина – добычей. Так было в течение тысячелетий, и те, кто пытается изменить порядок вещей, обычно вредят самим себе. Вызванная ими буря обрушивается на них же. Вы очень красивы, вы очень умны. Используйте же свой ум для того, чтобы управлять своим сердцем и телом. Пусть они будут слугами вашего разума, а не его господами. Сейчас мой совет, возможно, раздражит вас, но если вы послушаетесь меня, то в старости не пожалеете об этом. Предоставьте мужчинам самим добиваться вашего внимания, леди Каслмейн. Тогда вы узнаете о любви много такого, что пока вам неизвестно.

– О любви мне известно все, – возразила Барбара, и на мгновение Лусиус увидел лицо избалованного ребенка, а не уверенной в себе красавицы.

– Любовь – это нечто неисчерпаемое, – отозвался он. – Существует разная любовь, леди Каслмейн, но только высшие ее формы достойны наших стремлений.