Завоеватель - Джойс Бренда

Кейдре казалось, что она не переживет этот день. Понурившись, она брела по двору, совсем позабыв о том, что опоздала к обеду. Ей не давал покоя какой-то глубинный животный страх перед будущим и черная тоска, терзавшая сердце. Кейдре не понимала, что с ней творится. Она должна была испытывать облегчение, так как пережила самое ужасное и стала женой другого человека. Это не только защитит ее от посягательств де Варенна, но и придаст ей более высокий статус. А если вспомнить о тайном договоре, заключенном с Гаем Ле Шаном, она имела полное право считать себя счастливой!

— Кейдре! Кейдре!

— Что случилось? — Она с тревогой всматривалась в лицо Фельдрика, из последних сил спешившего к ней вверх по холму. Он вернулся еще вчера — она видела его на свадьбе.

Фельдрик остановился, чтобы перевести дух, и воскликнул:

— Мой мальчишка болен! Ты не пойдешь взглянуть?

— Конечно! — кивнула Кейдре и, не обращая внимания на двух рыцарей, оказавшихся около нее, поспешила за дядей вниз, к деревне. Конечно, болезнь его сына была лишь предлогом — скорее всего он еще вчера вечером пытался подобраться к ней, чтобы передать сообщение от братьев. Горе и тоска отступили: тревога за братьев вернула Кейдре к жизни. Едва дождавшись, пока они с Фельдриком окажутся достаточно далеко от чужих ушей, она приказала ему говорить все как есть.

— Это Альби! Он хотел с тобой потолковать! Альби, переодетый слугой, дожидался ее на мельнице.

— Что случилось? — первым делом спросила она. — С ними все в порядке?

— Да, да, успокойся!

— Слава Богу!

— Эду срочно нужны сведения. Ты успела что-нибудь раздобыть?

— Нет… — Кейдре невольно покраснела.

— Тебе все еще не удалось затащить норманна в постель? — спросил Альби.

Значит, брат рассказал ему обо всем… Кейдре готова была провалиться сквозь землю от стыда.

— Эд прислал тебя, надеясь, что я успела что-то разузнать? Но это же слишком скоро!

— Наше время на исходе — через семь недель мы поднимем мятеж. Скажи хоть что-нибудь толком!

— Альби… — Кейдре с трудом выдавливала из себя каждое слово. — Боюсь, мне нечем вас порадовать! Норманн выдал меня за своего вассала! — Из ее глаз снова полились слезы.

Альби опешил, а потом смачно выругался и грубовато похлопал ее по плечу.

— Прости, мне очень жаль.

— Но это еще не все, — всхлипывая, продолжала Кейдре. — Норманны до сих пор придерживаются своих безбожных обычаев, и Рольф потребовал себе право первой ночи!

— Что? — встрепенулся Альби. — Черт, вот это хорошая новость!

— Но я так ничего и не разузнала.

Кейдре было обидно и больно. Ее изнасиловал какой-то чужак, и это у них считается доброй вестью? Черт бы побрал ее братьев заодно с Альби!

— Ты что, не понимаешь? Если тебе хватит ума и изворотливости, ты можешь стать любовницей эрла, а значит, не все еще потеряно! Ты должна это сделать, Кейдре! Чтобы вернуть Эльфгар, нам до зарезу нужно знать все, что ты выведаешь у норманна в постели!

Кейдре не пыталась объяснить своему старому другу, что при одной мысли об этом ей становится тошно. Рольф взял ее силой и после оставил с той же небрежностью, с какой отдал в жены Гаю. Он просто воспользовался ею, как и ее братья, но никого не интересовало то, что творится у нее в душе. Пропади они все пропадом! Она одна, одна в целом мире!

— Ну, мне пора, — заметил Альби. — По крайней мере я могу доложить им, что первый шаг уже сделан. Помогай тебе Бог, Кейдре!

Но Кейдре была слишком зла на Альби и на своих братьев, чтобы попрощаться с ним как следует. Ее терзали гнев и обида. Она дала себе слово ни за что на свете не становиться любовницей Рольфа де Варенна, но даже эта тайная клятва не вернула ей душевного покоя.

Рольф моментально почувствовал, когда Кейдре вошла в зал. Обед уже подходил к концу, когда у дальнего конца стола мелькнула ее рыжая головка, и затем она села, не глядя в его сторону.

Рыцарь обостренным чутьем уловил сразу несколько вещей: и то, как напряженно замерла у него под боком Алис, и как затихли разговоры за столом. Однако он не в силах был оторвать взгляд от вошедшей.

Кейдре с трудом сдерживала нервную дрожь. Стоило ей показаться в зале, и все как один уставились на нее, разинув рты. Только не поддаться, только не выдать перед ними свой испуг!

Она была не в силах проглотить ни крошки и не сразу сообразила, что допустила оплошность, направившись к своему привычному месту в нижнем конце стола, рядом с наименее знатными вассалами, тогда как ее муж Гай — правая рука их господина и сидит возле него. Судя по тому, что Гай уже встал и направлялся к ней, он тоже заметил ее ошибку.