Шестая жена - Холт Виктория

— Но я говорю сейчас не о землях, — продолжал Генрих. — До меня дошли слухи о твоем поведении, Сеймур, и мне совсем не понравилось то, что я услышал.

— Я глубоко огорчен, ваше величество.

— Это хорошо, что ты огорчен. Но запомни — я прослежу, чтобы ты исправился. До меня дошли слухи о твоих ухаживаниях, Сеймур. Ты знаешь, как я ценю добродетель...

Сеймур еще ниже наклонил голову. Нехорошо, если его господин увидит улыбку, которая, против воли Томаса, появилась на его лице. «Тоже мне образец добродетели, — подумал он. — Это он-то имевший пять жен и без счета любовниц!» А ведь в душе король считает себя образцом добродетели. В конце концов, прежде чем обвенчаться с одной женой, он избавлялся от предыдущей, даже если для этого приходилось отрубать ей голову.

— Я знаю, ваше величество, — притворяясь пристыженным, ответил Сеймур, — и если я нанес вам обиду, то прошу прощения и молю ваше величество о пощаде. Осмелюсь напомнить вашему величеству, что простому подданному не так-то легко следовать примеру короля.

Генрих пристально посмотрел на Томаса. Что это? Уж не вздумал ли этот наглец насмехаться над ним? Но против своей воли король смягчился. Томас ему нравился, и ничего с этим не поделаешь. Да, Томас Сеймур ему по нраву, как и некоторые другие. Томас Уайат, например, которого называли любовником Анны Болейн; Томас Уолси, которого он когда-то очень любил. Дорогой Томас Уолси! Он был таким хорошим слугой! Генрих давно уже убедил свою совесть, что своим падением и смертью Уолси обязан Анне Болейн; она повинна также и в казни другого его любимца — Томаса Мора. Был еще один Томас, которого любил король, — Томас Кранмер. Как сильно отличается набожный Кранмер — ловкий, впечатлительный Кранмер — от хвастливого красавца, стоящего перед Генрихом. Возможно, он любил Кранмера за то, что тот всегда помогал ему очень ловко, очень умно выпутываться из разных неприятностей, а Томаса Сеймура любил за его веселость, за то, что напоминал ему самого себя в дни юности.

— Твое волокитство, милорд, превосходит все пределы, — продолжал Генрих. — Мы слыхали, что твое внимание распространяется и на высокородных дам. Будь осторожен, братец.

— Я не знаю, что вам там обо мне наплели, наше величество, но кто бы это ни говорил...

— Он все врет, ты хочешь сказать? Будем надеяться, что ты прав.

— Уверяю вас, ваше величество, меня оклеветали.

— И значит, ты, милорд, — проговорил король, — никогда не поднимал свои красивые глазки на принцессу Елизавету, мою дочь? — Мой милосердный господин...

— Да, тебе потребуется все мое милосердие, если я узнаю, что ты заришься на Елизавету.

— Умоляю ваше величество выслушать меня.

— Я слушаю.

— Я никогда не осмелюсь поднять глаза на того, кто состоит в родстве с вашим величеством.

— Это хорошо. Если смотреть на солнце, то можно ослепнуть, а слепой не увидит подстерегающих его опасностей. Так что побереги себе глаза, братец. Принцесса Елизавета и леди Джейн Грей не для тебя.

— Разумеется, не для меня, ваше величество. Я восхищаюсь ими, как восхищаются очаровательными детьми, и...

— Тогда все в порядке. Можешь идти, братец.

Сеймур поклонился, вышел из покоев короля и отправился к лодке, которая ждала его у берега. Он чувствовал, что немного вспотел под своим роскошным одеянием, особенно в области шеи. Шея — очень чувствительное место. Сколько людей, бывших в фаворе у короля, ощутили в один прекрасный момент прикосновение к ней топора палача! Сегодня человек на вершине могущества получает все, что захочет, а завтра, глядишь, его уже везут на лодке в Тауэр и проводят через ворота Предателей. Это случилось со многими его знакомыми.

Разговор с королем означает, что он должен на время позабыть о своих надеждах. Рыжеволосая принцесса не для него... пока что. Надо забыть и о маленькой леди Джейн. Зато в доме своего второго мужа его ждет вдовушка; она очень богата и к тому же хороша собой. С тех пор как его сестра стала королевой, у Томаса появилась ненасытная жажда богатства. Богатая женушка сегодня — более ценный приз, чем королевская дочь через семь лет. Никто не знает, что случится через день, через час. Сколько же событий может произойти за семь лет!

Король доковылял до окна и стал наблюдать, как галантный молодой человек идет к реке.

«Куда это он направляется? — думал Генрих. — Несомненно, его ждет женщина». Генрих хитро улыбнулся. Конечно же не принцесса Елизавета. Он сегодня хорошенько припугнул Сеймура — теперь гот умерит свою прыть и не будет слишком высоко заноситься в своих мечтах.