Бумажная луна - Райс Патриция

Лампа погасла, и Питер выругался. Она, наверное, сидит сейчас там в темноте и расчесывает волосы. Может, предложить ей помощь? Он, конечно, безумно устал в дороге, но после этого маленького представления вряд ли заснет.

«Пора бы уже стать умней», — подумал Маллони. Эта женщина, если она не шлюха, недоступна ему. А шлюх с него хватит! Каталина поставила точку в их длинном ряду. С ними одна беда. Может быть, разбогатев, он вернется на Восток, найдет там себе молодую леди из высшего света и покорит ее. А до тех пор лучше держаться подальше от женщин.

Маллони свернулся в своей походной постели, чувствуя болезненный зуд внизу живота. Сон не шел. Питер пожалел, что в ручье нельзя окунуться, хотя и подозревал, что ему не хватит никакой воды, чтобы остудить себя. Доживет ли он до того дня, когда у него будет много денег и он отправится на Восток? Нет, он хотел женщину прямо сейчас. В последние годы ему приходилось во многом себе отказывать. Где-то ведь должна быть женщина, которая так же сильно хочет мужчину! Всего-то и надо только, чтобы она оказалась не шлюхой.

Питер задремал, но вскоре вскочил, разбуженный ржанием своего коня, и почувствовал запах дыма.

Дженис слегка поморщилась, прочесывая гребнем спутавшиеся волосы. Заняв себя мытьем головы, она немного успокоилась, но не настолько, чтобы заставить себя войти в пустую спальню. Даже сейчас, в темноте ночи, когда все вокруг спали, в маленьком домике висело пугающее эхо тишины.

Все десять лет она прислушивалась к дыханию Бетси. В первый год она замирала от ужаса всякий раз, когда не слышала его, думая, что это смерть пришла украсть у нее ребенка. Она спала с девочкой в одной кровати, чтобы можно было протянуть руку и прогнать свои страхи. Убедившись в том, что с малышкой все в порядке, она засыпала, стыдясь того — были моменты, — когда тайно в душе почти желала ей смерти.

А потом настали времена, когда бремя жизни стало просто невыносимо, и Дженис даже мечтала о том, чтобы ангелы забрали Бетси в лучшие края. Но слава Богу, это все давно в прошлом! Из пугливой, задавленной чувством вины пятнадцатилетней девочки Дженис превратилась в зрелую женщину, чувствующую свою силу и знающую свои слабости: Бетси была ее самой большой слабостью и самой великой силой. Для своего ребенка Дженис хотела и могла сделать все. Но если бы люди узнали правду, ей пришлось бы распроститься и с честным именем, и с работой. Она должна была бы стать проституткой, чтобы выжить, — это единственное занятие для такой падшей женщины.

Каждый день она словно шла по натянутому канату. Даже Бетси не знала правду. Вот почему Дженис в конце концов сдалась и разрешила Бетси поехать с Хардингами в Натчез. Сестре ведь легче, чем матери, отпускать ребенка из-под своей опеки.

Но теперь ее томила разлука. Прошло уже около недели с отъезда Бетси, но мать не могла ни спать, ни есть, ни думать о чем-то другом, кроме девочки. Дженис одолевали тревоги. Только она всегда следила за питанием, отдыхом и занятиями Бетси, только она по часам давала ей лекарства. Девочка была слишком слаба, чтобы играть с другими детьми в подвижные игры, и Дженис привыкла к тому, что Бетси всегда рядом.

Но не век же Бетси сидеть под ее крылышком! Когда-то надо приучать ее к самостоятельной жизни. Дженис понимала, что это только пойдет девочке на пользу. Эллен, продавщице в галантерейном магазине, всего шестнадцать. Еще каких-то шесть лет, и Бетси тоже сможет выйти замуж и забеременеть. Дженис не могла даже думать о том, что станет с ней, когда из ее жизни уйдет Бетси, оставив лишь эту звенящую пустоту одиночества. Но главное, чтобы Бетси была счастлива, больше Дженис ничего не нужно.

И теперь она успокаивала себя тем, что Бетси хорошо с друзьями, которым нет дела до того, что она не может играть и бегать с ними наравне. Там есть кому присмотреть за девочкой. Есть и учитель, который научит Бетси рисовать красками, купленными ко дню рождения. Дженис улыбнулась, вспомнив, как обрадовалась девочка, развернув подарок. Такая минута стоила всех вечеров, потраченных на переписывание бумаг для юридической конторы.

Была уже глубокая ночь, и болели глаза, но, раз уж она все равно не спит, почему бы еще не поработать? Может, удастся заработать на частные уроки для Бетси. Старик Джеймс Пейтон подслеповат и уже не держит кисть в парализованной руке, но еще хорошо учит рисованию. Его похвалы вселяли в Бетси столь необходимую в этом возрасте уверенность в себе.