Укрытые любовью - Картленд Барбара

— Кто эта молодая девушка?

— Она француженка, — ответил Панк Осман, — ее зовут мадемуазель Ревон, она учит мою дочь языкам, начиная со своего родного.

Услышав, что говорят о ней, Надин сделала реверанс.

Великий визирь шагнул к ней и спросил:

— Вам нравится в Турции? Вы счастливы здесь?

— Очень счастлива, — улыбнулась Надин. — А моя ученица очень умна и сообразительна, точь-в-точь как ее отец.

Было очевидно, что Нанку Осману похвала пришлась по душе.

— Вы хорошо говорите по-турецки, мадемуазель, — заметил великий визирь.

— Благодарю вас, достопочтенный сэр, за добрые слова.

Надин не сомневалась, что великий визирь говорит правду. Турецким она владела в совершенстве — отец старался учить ее языкам тех стран, в которых им приходилось бывать.

Нанк Осман передал дочку Надин.

Рами закричала, что хочет быть с папой, но тот уже повел великого визиря в лучшую свою гостиную, обставленную резной позолоченной мебелью, с огромным хрустальным канделябром, свисающим с потолка.

Надин заметила, что, выходя из холла, великий визирь обернулся и посмотрел на нее с нескрываемым восхищением в темных глазах.

Девушка увела Рами наверх. Она думала о том, как ей сегодня повезло: Нанк Осман не рассердился на нее за то, что она появилась прежде, чем за ней послали, и что ребенок самовольно выбежал встречать его. Ни одна из его жен не позволила бы себе такое.

«Я не должна больше допускать этого», — решила Надин. Впрочем, она знала, что ее хозяин отличается терпимостью, к тому же сейчас он очень обрадован визитом великого визиря.

Нанк Осман был весьма амбициозным человеком и намеревался стать не только богаче, но и гораздо влиятельнее. Надин подозревала, что пределом его мечтаний был титул паши, что он подкупил множество министров и иных власть предержащих, дабы достичь своего нынешнего положения. Интересно, что он еще собирается импортировать из Европы? А может, нечто новое вывозить? В любом случае это принесло бы доход казначейству Турции.

А у казначейства, как и у всего остального в стране, дела шли очень плохо. Да и могло ли быть иначе, если султан не ведал никаких ограничений?

Только этим утром она услышала от слуги последние новости из королевского дворца:

— Султан играет с петухами и курами в великолепии золотых приемных залов, а придворные должны невозмутимо смотреть, как султан бегает за перепуганными птицами по всему дворцу. — И продолжал со смехом: — А когда он их поймает — знаете, что он делает?

— Не представляю, — ответила Надин.

— Он вешает им на шеи высшую награду Османской империи за храбрость! — захихикал слуга. — А дворцовые слуги должны следить, чтобы ни один петух или курица не появлялись без приказа!

Несомненно, султан был сумасшедшим, просто сумасшедшим!

Впрочем, глупо было бы комментировать услышанное, и потому Надин молчала.

От жен Нанка Османа она слышала, что у Абдула Азиза есть любимая рабыня, шестнадцатилетняя девушка с Кавказа по имени Мири Ханум. Султан проводит с ней каждую ночь и большую часть дня.

Понизив голос, мать Рами рассказывала:

— Султан дал Мири денег. Много, очень много денег!

Она назвала сумму, которая в пересчете равнялась миллиону фунтов.

Все это звучало неправдоподобно, однако доходившие из дворца слухи неизменно подтверждали это.

Придворные должны были опускаться на колени и целовать ноги владыки перед тем как обратиться к нему.

Дела правительственной канцелярии пришли в упадок, так как султан отказывался читать бумаги, написанные обычными чернилами. Он требовал, чтобы любой принесенный документ был написан чернилами красного цвета.

Надин понимала, что большая часть этих историй — всего лишь досужие вымыслы прислуги, но все же задумывалась над тем, что ждет их — и, конечно, ее в том числе — в будущем.

Раньше она чувствовала себя в Турции в безопасности, теперь же эта уверенность исчезла. Страну наводнили русские шпионы, и действовали они весьма успешно.

Не исключено, что ей придется уехать. Она в страхе подумала о том, что ей некуда податься, одной, без родителей. К тому же у нее не было денег. Она откладывала каждый грош, который платил ей Нанк Осман, однако он был слишком деловым человеком, чтобы проявлять великодушие. Надин знала, в глубине души он считает, что крыша над головой и стол — вполне достаточная плата за ее услуги. Каждый месяц он нехотя платил ей небольшую сумму в турецкой валюте, но было ясно — за пределами страны на эти деньги ничего не купишь.