Свадьба Хатауэйев - Клейпас Лиза

– Это для тебя, Олли.

Слоненок вяло обнюхал фрукт, но не предпринял попытку взять его.

– Посмотри на шрамы у него на животе, – сказала Беатрис Томасу. – И совсем свежие раны вокруг шеи. Они били его бычьим крюком в самые уязвимые места, даже там, где мы, вероятно, не сможем увидеть.

– Его кожа выглядит очень толстой, – заметил Томас, – возможно, он ничего не почувствовал.

– Ты так думаешь? Поверь мне, Томас, когда бьют так сильно, что кожа рассекается, и из раны начинает сочиться кровь – это очень больно.

Мальчик выглядел расстроенным. Но прежде, чем он успел что-либо ответить, их разговор был прерван резким, грубым окриком.

– Что вы здесь делаете? Задумали какую-нибудь пакость, не так ли? Вы оба, убирайтесь прочь от животного!

Беатрис медленно выпрямилась, когда худой мужчина с вытянутым лицом приблизился к ним изнутри клетки. Он был в одет в костюм из грубой ткани, а на голове у него красовалась шляпа-котелок с закруглёнными полями. В одной руке мужчина держал ужасное орудие – длинную палку с большим железным крюком на конце.

– Мы не хотели его обидеть, – сказала Беатрис, пытаясь выглядеть дружелюбной, хотя её захлестнули неприязнь и враждебность к этому злобному мужчине, который приближался к беспомощному слонёнку с оружием в руках.

– Если хотите посмотреть на животных, вы должны, как и все остальные, заплатить за это два пенса.

– Слон плохо себя чувствует? – спросила Беатрис.

Мужчина в ответ презрительно расхохотался.

– Нет, он всего лишь ленится, – дрессировщик взмахнул бычьим крюком. – Сейчас я помогу ему немного взбодриться.

– Возможно, слонёнку требуется какое-то время, чтобы оправиться после смерти матери?

Рот мужчины скривился в снисходительной усмешке.

– Вот уж точно, женское суждение. Вы думаете, что жалкий, бессловесный скот наделен какими-то чувствами, в то время как Олли всего лишь уклоняется от выполнения своих обязанностей. Прежде чем получить пищу, он должен её заработать!

Мужчина подошел к неподвижному животному и стал тыкать в него крюком.

– Время представления, Олли. Ты будешь танцевать, пока музыканты не закончат играть, или я сделаю из тебя котлету!

– Могу я поговорить с ним? – порывисто вскрикнула Беатрис. – Хотя бы одну минуту?

– Поговорить с ним? – просьба девушки вызвала у мужчины недоумение, и он посмотрел на нее, как на сумасшедшую. – Кто вы такая, черт возьми?

– Это – мисс Хатауэй, – сказал Томас, прежде чем Беатрис успела его остановить. – Животные любят её – она может говорить с ними на их языке. Пожалуйста, сэр, позвольте ей поговорить с Олли.

Мужчина рассмеялся и покачал головой.

– Вы утверждаете, что понимаете язык слонов?

– Нет, сэр, – сказала Беатрис с достоинством. – Я всего лишь отношусь к животным с добротой и уважением. И большинство из них очень хорошо это чувствует. Вы тоже могли бы попробовать так с ними обращаться.

Тихий упрёк, прозвучавший в словах девушки, казалось, проплыл мимо ушей мужчины.

– Что ж, посмотрим, сможете ли вы уговорить этого ленивца выполнить свою работу. Но если ваши способы не сработают, моя палка отлично сделает свое дело.

Беатрис кивнула и присела на корточки.

– Олли, – ласково сказала она. – Бедный Олли... Ты должен поверить мне, я – твой друг.

Просунув руку сквозь прутья клетки, она положила её на землю, ладонью вверх.

– Я понимаю, что ты не хочешь ни есть, ни танцевать, ни выполнять все те вещи, которые тебя заставляют делать. Я знаю, что твоё сердце разбито. Я тоже потеряла свою мать, когда была такой же маленькой, как ты. И это правда, что ты никогда не перестанешь скучать по ней. Но появятся другие существа, которые полюбят тебя. Те, кто захочет тебе помочь. И я – одна из них.

Всё время, пока Беатрис говорила, вопрошающий хобот осторожно приближался к её руке, пока мягко не прикоснулся к ладони девушки. Она ласково согнула пальцы, погладив тёплую грубую кожу слоненка. Через секунду Олли поднес хобот к лицу Беатрис, втянув аромат её дыхания.

– Я обязательно помогу тебе, – прошептала она. – Доверься мне. А пока, пожалуйста, встань и сделай то, что тебе велит этот мужчина.

Слон дотянулся до яблока, поднял его и, подвернув хобот, забросил фрукт себе в пасть. Медленно пережевывая, он покачнулся и принял сидячее положение, забавно вывернув ноги в толстых коленках, словно маленький ребёнок.