Песнь земли - Коултер Кэтрин

— Лучше бы ты подождал, пока не сможешь переговорить с ней.

Бернелл согласно кивнул, хотя вся его душа протестовала: король забыл, что сам велел ему возвращаться как можно скорее, и он послушался своего короля, как делал это всегда.

— Но лорд Генри показал мне маленький портрет девушки; я привез его с собой.

Король взял из рук Бернелла миниатюру и просиял. Он смотрел на написанный по канонам времени портрет, которым художник явно хотел польстить девушке: бледное лицо, чересчур заостренный подбородок и сверкающие глаза Плантагенетов, — глаза, яркие, как летнее небо, и синие, как его собственные. Что до ее волос, то они были почти белыми, а безупречную гладь высокого лба пересекали лишь тонкие брови. Он попытался представить цвет волос Констанс, но не смог вызвать в памяти ее облик. Он не помнил, чтобы у нее были льняные, почти белые волосы: ни одна женщина не может иметь таких. Это уж точно фантазия художника, подумал Эдуард и убрал портрет под тунику.

— Я посоветуюсь с королевой. Если я соглашусь, мне, видимо, придется вызвать де Фортенберри сюда, в Виндзор, чтобы рассказать о выпавшем на его долю счастье. — Король направился к двери. — Проклятые шотландцы! Будут донимать меня разговорами, пока у меня не распухнет язык. Тебе, наверное, нужно отдохнуть, Робби. Это была длинная и утомительная поездка. — Эдуард взялся за ручку двери и не оборачиваясь добавил:

— Принеси письменный прибор, Робби. Тебе придется записать все их дурацкие жалобы.

Бернелл вздохнул, подошел к тазу с холодной водой и ополоснул лицо. Снова впрягаться в королевские дела, с улыбкой подумал он…

Глава 16

Крепость Крандалл

— Ты прекрасна, Филиппа, и это желтое платье тебе очень идет.

— Спасибо за подарки, Вальтер. И платье, и накидка мне очень нравятся. — Они действительно великолепны, подумала Филиппа, только интересно, где ее кузен их раздобыл? Наверняка у женщины маленького роста, но с большим бюстом и меньшим размером ноги, потому что кожаные туфли, которые принес Вальтер, слегка жали. Кто эта женщина, и где она сейчас? Вряд ли она придет в восторг, узнав, что ее платья теперь носит Филиппа. — Крандалл в образцовом порядке, и это всецело твоя заслуга, Вальтер. Сколько стражников его охраняют?

— Двадцать, и все отлично обучены. Лорд Грейлам не скупится, когда речь идет о защите его владений, но именно я тренировал их, и мне они обязаны своим мастерством.

Филиппа кивнула, подумав при этом, что лучше бы их было только двое, да и то старых или хромых. Двадцать стражников! Это не сулило ничего хорошего ни ей с Эдмундом, реши они удрать, ни Дайнуолду, если он придет к ним на помощь. Немного пообщавшись со слугами, Филиппа узнала, что ее кузен не слишком добрый хозяин и потому, естественно, не пользуется любовью у обитателей крепости.

Чуть что — хватается за кнут, — сказала ей потихоньку одна из служанок, пожилая сгорбленная женщина. — Когда у него загораются глаза и в руке появляется кнут — только пошевеливайся.

Филиппа в изумлении глядела на служанку. Кнут! Она вспомнила, как женщины оценивающе разглядывали ее, думая, что она их не видит, и как с испуганным видом шептались, прикрыв рот рукой…

— Такие чудесные платья. Откуда они? — спросила Филиппа за столом.

— Это тебя не касается, дорогая. Они были у меня, а теперь — твои. Это все, что тебе нужно знать.

Филиппе оставалось только удивляться. До вчерашнего дня Вальтер, желая дать девушке отдохнуть, не беспокоил ее, но затем принялся… ухаживать за ней. Ошибиться было невозможно: Филиппе невольно вспомнились бурные излияния чувств И во де Вереи, которые ей пришлось выдержать. Вальтер изображал опьяненного любовью рыцаря, только он не был опьянен. Он произносил красивые, правильные слова, но глаза его оставались холодными и равнодушными. Сначала Филиппе не верилось. С какой стати он оказывает ей столь явное внимание: у нее нет приданого, которое могло бы подвигнуть на брак с ней такого человека, как Вальтер, а предполагать, что он без ума влюбился в нее, тоже глупо — он знал ее всего два дня. Нет, за этим наверняка стоит ее отец. Только что он мог предложить де Грассе? Этого Филиппа понять не могла.

Она ткнула вилкой в тушеного зайца и решила, что настало время прощупать почву.

— Вальтер, мой отец знает, что я здесь? Он прищурился:

— Пока нет. А тебе не терпится скорее вернуться в Бошам?

Она покачала головой и улыбнулась, решив не вступать в объяснения. Что-то в нем пугало Филиппу, и она старалась все время быть начеку — держать его на расстоянии.