Кинжал с красной лилией - Бенцони Жюльетта

— Тома де Курси исчез...

— Вы думаете, я не знаю этого? Как только я увидел, что он не вернулся с вами, я тут же стал думать, кого послать на поиски. Де Курси один из лучших моих солдат.

— Я знаю, что вы благосклонны к де Курси. А для меня он ближе брата, и я крайне обеспокоен его исчезновением. Я просил бы вас, господин полковник, позволить мне отправиться на его поиски. Мы с ним так дружны, что мне кажется, я буду удачливее в этом деле, нежели любой другой из моих товарищей!

— Я тоже так думаю. И поэтому согласен дать вам отпуск. Но сначала хочу узнать, какие вы отдали распоряжения относительно похорон вашего отца.

Антуан вспыхнул и опустил голову. Ни единого раза за все это время он не подумал о похоронах. Уезжая в Англию, он был страшно зол на своего отца, и, получив известие о его страшной смерти от руки убийцы, пережил потрясение, но не почувствовал горя. Он всегда восхищался силой отца, но никогда не испытывал к нему нежных чувств. Вполне возможно, в раннем детстве он и был как-то к нему привязан, но после того как трагически погибла его мать — ее сбросила обезумевшая лошадь, и она разбилась, ударившись головой о камень, а было ей всего двадцать пять лет, — Антуан отдалился от отца. Он не мог простить ему равнодушия, с каким тот отнесся к потере, которая должна была бы повергнуть его в глубочайшее горе, лечь тяжелым камнем на сердце. Как прекрасна и нежна была молодая маркиза! Но супруг не проронил ни единой слезинки, когда ее опустили в склеп под плитами часовни в Саррансе. Маленькому Антуану было семь лет, и он чуть не умер от горя.

Проницательный взор полковника внимательно следил за выражением лица молодого человека, который всеми силами пытался справиться со смущением. Маркиз Гектор в свое время прославился ратными подвигами, и современники продолжали следить за его деяниями и в мирной жизни. После смерти Элизабет де Сарранс шепотком поговаривали, что несчастный случай был лишь отчасти случайным... И потому смущенное молчание молодого человека было для полковника де Сент-Фуа таким многозначительным.

— Ничто вас не торопит, — сказал полковник, прервав нависшую тишину. — Король распорядился положить тело вашего отца в гроб и опустить его в крипту собора Сен-Жермен-Л'Осеруа. Так что похороны могут состояться и после того, как вы выполните мое поручение: отыскать следы вашего товарища Тома де Курси. — Он написал несколько строк, поставил подпись, приложил личную печать и протянул листок юноше. — Отправляйтесь в путь. Я извещу о вашем отъезде Его Величество.

— Благодарю вас, полковник!

Голос Антуана прозвучал довольно хрипло, зато положенный по уставу поклон позволил скрыть слезы признательности, которые выступили у юноши на глазах, когда он понял, насколько добр тот, кто казался ему всегда холодным и равнодушным.

Он заторопился к себе на квартиру, чтобы собраться в дорогу. Путь его лежал мимо Сен-Жермен-Л'Осеруа, и Антуан решил зайти в собор. Самое естественное сыновнее почтение требовало, чтобы перед отъездом из Парижа он простился со своим покойным отцом.

Когда он вошел под синие с золотыми лилиями своды, которые были не так давно построены и обязаны своим появлением набожности Марии де Медичи, месса уже подходила к концу, священник причащал горстку прихожан, что стояли на коленях перед алтарем. Антуан давно не исповедовался и поэтому не подошел, чтобы получить гостию. Напротив, он встал за колонну и там дождался последнего благословения. Потом он дождался, пока прихожане разойдутся, и тогда уже, взяв у входа свечу, спустился в крипту.

Он сразу же увидел то, что искал: стоящий на козлах гроб, покрытый черным с серебряной бахромой покровом, поверх которого лежал герб де Саррансов. По обе стороны гроба теплились две большие свечи, освещая стоящую в головах чашу со святой водой и кропило. Тут же стояли две скамеечки для преклонения колен, чтобы пришедшие могли помолиться, и большой подсвечник для свечей, в котором, однако, не горело ни одной. Антуан зажег свою, поставил ее в подсвечник и преклонил колени, но не мог припомнить заупокойной молитвы, только привычные, каждодневные приходили ему на ум. Он помолился, как умел, а потом сел возле гроба, где покоился тот, кому он обязан был жизнью. Он надеялся, что, успокоившись, почувствует к отцу любовь и нежность. Но не почувствовал ничего. В памяти не возникло ни одного воспоминания, которое растрогало бы его сердце. Антуан чувствовал только смутную горечь и сожаление, что не может узнать ответы на вопросы, которые его мучили. Хотя бы на один, самый главный: что же произошло в ночь чудовищной свадьбы? Как решилась юная прекрасная девушка на ужасный поступок, который ее освободил от этого брака? Да, она не хотела принадлежать маркизу и объявила об этом во всеуслышание перед всем королевским двором, но ее принудили. Достаточное ли это основание для убийства? По чести говоря, если бы он не услышал свидетельства старушки Гонории, он охотнее склонился бы к версии вмешательства отчаявшегося любовника. Он и сам был на такое способен, если бы женихом не был его отец... Еще бы! Как только он увидел Лоренцу, в нем вспыхнуло бешеное желание завоевать ее. Оно было так неодолимо, что молодой человек вынужден был бежать, лишь бы не присутствовать на венчании, после которого она должна была стать добычей похоти Гектора, который даже не считал нужным скрывать ее...