Чандра - Коултер Кэтрин

Потом они опять занимались любовью. Страсть Чандры казалась неутомимой, но наконец она сказала:

– Я должна отдохнуть. Ты не оставишь меня?

– Я не оставил бы тебя, даже если бы сарацины осадили Акру!

– Я люблю тебя, Джерваль, – прошептала она.

– Чтобы понять это, тебе пришлось проделать долгий путь. Ты помнишь об этом?

– Я не забуду этого никогда. Если уж я решилась на это, то на всю жизнь.

Вскоре они заснули, прижавшись друг к другу.

***

Проснувшись, Чандра поняла, что она одна. Ее охватила дрожь.

– В чем дело, дорогая? Я ушел, когда ты сладко спала, а теперь ты почему-то дрожишь.

Услышав голос Джерваля, Чандра сказала:

– Я… думала, что ты бросил меня.

– Я выходил на минуту.

Джерваль молча смотрел на Чандру. Ее золотистые волосы разметались по подушке, голубые глаза блестели, как озеро под лучами солнца.

– Ты прекрасна, дорогая, – сказал он. – Ты хочешь меня, Чандра?

– Я буду хотеть тебя всегда!

Он поцеловал ее.

– Да, так будет всегда, даже когда мы состаримся.

– Через пятьдесят лет, – пробормотала она, улыбаясь.

Он снова любил ее со всей нежностью, на какую был способен. Потом они лежали рядом, и Чандра ровно и спокойно дышала.

– О чем ты думаешь? – спросил он.

– О тебе… и о моем отце.

– Ты по-прежнему считаешь, что я похож на него? – осторожно спросил он.

– Не знаю, – неуверенно ответила Чандра. – Мне хотелось бы думать, что ты похож на него лишь… в лучшем.

– А если это не так?

– Тогда я не вынесу этого и захочу умереть.

Он привстал, опираясь на локоть:

– Я не святой. – Джерваль увидел, что его ответ задел Чандру. “Неужели она знает о Бери?” – подумал он. – Дорогая, я никогда не оставлю тебя, если буду знать, что ты ждешь меня.

– Даже тогда, когда я стану толстой и буду ждать ребенка?

– Даже тогда.

За шатром послышались голоса. Джерваль поцеловал ее и поднялся.

Глава 18

Рано утром Джерваль притянул к себе Чандру.

– Нет, дорогой, – прошептала она, – позволь мне уйти. Джоан ждет меня: у Элеоноры начались роды.

У Джерваля сон как рукой сняло.

– Я пойду с тобой. Эдуард, наверное, места себе не находит.

– И чем вы, храбрые воины, можете помочь?

Джерваль оделся.

– Я дружески поддержу его.

Оставив мужа с Эдуардом, Чандра подошла к постели Элеоноры.

– Я просила Эдуарда, чтобы он позволил бедняге Джефри хотя бы позавтракать, – спокойно сказала Элеонора. – Еще рано. – Она вскрикнула, почувствовав схватки.

Чандра подумала, что роды не так уж страшны, но тут Элеонора застонала и, задыхаясь, проговорила:

– Позовите Джефри, началось. А вы, Чандра и Джоан, оставьте меня.

– Нет, Элеонора, – возразила Чандра. – Мы будем здесь, с вами!

– Вы все равно мне не поможете. Когда все закончится, вернетесь.

Когда в павильоне раздался крик, Чандра побледнела.

– Что там такое делает Джефри?

Эдуард улыбнулся:

– Это кричит малыш, Чандра.

– А где Джерваль? Он сказал, что будет с вами.

– А где же Пейн? – спросила Джоан.

– Я отослал их. Меня раздражали их успокоения. Боже, они хуже женщин!

Когда Эдуард услышал голос ребенка, его глаза засветились от счастья, и он бросился в павильон. Чандра и Джоан последовали за ним.

Позже Чандра вбежала в свой шатер и закричала:

– Джерваль! Элеонора родила девочку! Она очаровательна. Знаешь, как ее назовут?

Джерваль улыбнулся:

– Как же назвали прекрасную принцессу?

– Джоан.

– Чудесно. Слава Богу, что Элеонора благополучно разрешилась.

– Ты выглядишь так же плохо, как и Эдуард, – заметила Чандра. – Ведь это не твой ребенок.

– Сядь ко мне на колени и успокой меня, – попросил Джерваль, – сегодня такое трудное утро.

– Эдуард так счастлив, – сказала Чандра, – он поцеловал Элеонору… прямо у меня на глазах… и говорил о своей огромной любви к ней. А посмотрев на дочь, он так глупо улыбнулся. Хочешь взглянуть на малютку?

– Сначала полежи со мной, Чандра.

– Но ведь уже день!

– Я не могу быть без тебя. Ты сделала меня своим пленником.

– Нет, – улыбнулась она, – это ты, дорогой, мой завоеватель.

– Ты считаешь, что я покорил тебя? – спросил Джерваль, заметив возбуждение в ее глазах.

– И ты еще спрашиваешь!

***

Эдуард сидел один в своем шатре, размышляя о том, стоит ли ему держать здесь аль-Хамила, эмиссара местного вождя, заключившего перемирие с рыцарями-христианами. Ему не терпелось увидеть Элеонору и их малышку Джоан.