Ночи без сна - Беверли Джо

Ей следовало бы избегать любых контактов с сумасшедшим графом, а она добровольно пришла сюда работать. И постепенно Крэг-Уайверн заставил ее очерстветь. Дракон почти поймал ее в свою ловушку.

Слава Богу, что с ней здесь находились де Вер и Кон, которые видели настоящий ужас и страдания, мучения друзей и героев на поле битвы и под ножом хирурга в лазарете, тогда как сумасшедший граф и его полоумные гости играли здесь в идиотские игры.

Ей захотелось поскорее уйти, но Кон подошел к дыбе.

— А эта штука функционирует?

— В определенной степени. Вы хотите посмотреть?

— Непременно.

— Черт побери, Кон, ведь это женщина! — возмутился де Вер.

— Это всего лишь восковая фигура в парике. Но почему, скажи, мы должны испытать больше жалости к страданиям женщины, чем к страданиям мужчины?

Сьюзен обошла фигуру, ухватилась за большое колесо и с большим напряжением повернула его на дюйм. Спина женщины выгнулась, и она испустила тонкий, пронзительный крик, эхом отразившийся от стен камеры.

— Боже милосердный! — воскликнул Кон и, подскочив к механизму, повернул колесо назад, так что натянутые веревки ослабли. Фигура осела, ее восковые руки безжизненно повисли. Крик прекратился, перейдя в тяжелый хрип заканчивающего работать механизма, спрятанного внутри.

На мгновение они и сами застыли, словно восковые фигуры, потом Кон схватил со стены топор палача и разрубил веревки на руках жертвы. Потом он разрубил веревки на ногах, снова поднял топор и разнес вдребезги храповик, приводивший все это в движение.

Де Вер хотел было оттащить в сторону восковую фигуру, но потом сбросил с плеч камзол и схватил со стены булаву. Он ударил булавой по машине с такой силой, что во все стороны так и брызнули разные детали. Кон рассмеялся, тоже сбросил камзол и размахнулся топором.

Ошеломленная Сьюзен отступила в угол, чтобы не попасться под горячую руку двум крушащим все вокруг мужчинам, которые всего несколько мгновений назад казались вполне цивилизованными джентльменами. Она зажала рукой рот, но не от страха, а от истерического смеха при виде этой сцены — дикой, но справедливой. В Крэг-Уайверне давно пора разнести кое-что на куски.

Кроме того, ее заворожил вид Кона, охваченного лихорадкой разрушения и размахивающего тяжелым топором. Возможно, ей бы следовало испугаться, но он был так великолепен физически, что у нее закружилась голова. Он стоял к ней спиной, и сквозь сорочку она видела его мускулы, напрягшиеся до предела во время этой оргии разрушения.

С первого удара в нем не осталось ни робости, ни застенчивости. Ее нежный, смешливый Кон размахивал устрашающим оружием и наносил удары, чтобы убить, прежде чем убьют его.

Это приводило ее в смятение.

И вызывало страстное желание, так что мороз пробегал по коже.

Она взглянула на де Вера, такого же мускулистого, такого же яростного, если не больше. Его лицо было повернуто к ней, и была в нем такая ярость и страсть, что становилось страшно. Однако ярость и страсть де Вера не возбуждали у нее никаких эмоций, тогда как при взгляде на Кона ей хотелось содрать с него одежду.

Она повернулась к нему, чтобы увидеть выражение его лица. Но он неожиданно остановился, опираясь на топор и с трудом переводя дыхание, оглядел картину разрушений. Его рубаха, взмокшая от пота, прилипла к телу.

Де Вер все еще продолжал крушить булавой разбитую машину. Намерен ли Кон остановить его? Опасаясь, что де Вер может случайно убить, она собралась с духом и ринулась вперед, готовая вмешаться.

Кон обернулся к ней.

Она не поняла, что выражало его лицо, но что-то подсказывало ей, что она должна быть готова сдаться на милость дракона.

Он неожиданно резко наклонился к ней, и она почувствовала какой-то безжалостный поцелуй.

Возможно, она могла бы избежать его, отвернувшись или вовремя наклонив голову. Но она подчинилась.

Среди грохота разрушения, стоявшего в комнате, она позволила поцелуй, который не имел ничего общего с милыми, робкими поцелуями одиннадцатилетней давности.

Помнила ли она его вкус? Ей казалось, что помнит, но, возможно, она заблуждалась. Вот его запах она помнила. Теперь он стал сильнее, это был запах зрелого мужчины, терпкий и сильный, и таким он запечатлеется в ее памяти навсегда.

Леди Анна. Мысль о ней возникла неожиданно из каких-то глубин сознания.

Ради леди Анны она не протянет к нему руки, не обнимет его за плечи. Но она продолжала стоять, словно завороженная горячими губами дракона и его терпким запахом, так что соски ее напряглись и болели, а ноги дрожали.