Ночи без сна - Беверли Джо

В конце концов ноги предали ее и она медленно осела на пол, скользя спиной по двери и больно ударяясь о ее металлические детали.

Не отрывая губ от ее рта, он опустился на пол вместе с ней.

Прижав к себе руки, она все еще пыталась не прикоснуться к нему, но по ее щекам текли слезы, возможно, именно потому, что она не прикасалась к нему…

Они молчали.

В комнате стояла тишина.

Не отрываясь от его жадных губ, она заставила себя окинуть взглядом комнату. Она не увидела де Вера, но он, должно быть, смотрел на них.

Она оттолкнулась от плеча Кона, пытаясь высвободиться из его неослабевающей хватки.

— Перестань!

Глупо да и поздно говорить об этом. Но он все-таки остановился и сел, закрыв глаза.

Этот поцелуй зажег более глубокий, более сильный огонь.

Теперь она увидела де Вера, который давно пришел в себя и наблюдал за ними с пониманием и сочувствием. Кон все еще держал ее пригвожденной к полу всем своим весом. Спина у нее была в синяках и ссадинах, а ноги затекли.

Интересно, о чем он думал? Думал ли о том, что огонь разгорается с новой силой? Или его терзали сожаления?

Придав голосу максимальную твердость, она сказала:

— Кон, позволь мне встать.

Он вздрогнул всем телом, взглянул на нее и быстро поднялся на ноги, подняв ее на ноги вместе с собой, как он это сделал на вересковой пустоши в ночь своего приезда. Ноги не сразу послушались ее, так что пришлось прислониться к двери. Он все еще держал ее за руку и смотрел на нее, как будто не зная, что сказать.

Что можно сказать, особенно в присутствии свидетеля?

И что могло бы случиться, если бы свидетеля не было?

На мгновение она подумала о том, что все могло бы закончиться очень приятно. Но тут же вспомнила, что это, возможно, заставило бы его нарушить брачный обет, данный другой женщине.

Неожиданно он вздрогнул всем телом и, отпуская ее, повернулся к своему другу.

— Ну как, насытился разрушением, отвел душу? — чуть охрипшим голосом спросил он.

— Прошу прощения, — сказал де Вер, как будто он всего лишь нечаянно столкнул со стола дешевенькую вазочку. Но возможно, он извинялся за то, что наблюдал за ними?

— Возможно, это был полезный выхлоп энергии, — сказал Кон. Он поднял с пола свой камзол и стряхнул с него щепки. — Я уверен, что в Крэг-Уайверне немало вещей, которые следует разрушить до основания.

Оба они словно игнорировали присутствие Сьюзен. Ничего себе любезность! Да ведь если бы они сюда не явились, ничего бы и не произошло!

А может быть, это было задумано как оскорбление?

Как бы то ни было, но она его хотела. Она хотела Кона до дрожи, до боли. Если бы не леди Айна, она забыла бы о гордости, отбросила всякие приличия и напросилась к нему в постель, пусть даже всего на одну ночь. Как и он, она хотела проделать то, что они делали одиннадцать лет тому назад, но став теперь уже взрослыми людьми, имеющими опыт, силу и зрелое желание.

И сердце. Конечно, и сердце. Но это была ее тайна.

— Меня, собственно, Отрезвило нечто не поддающееся разрушению, — заявил де Вер.

Его тон быстро отрезвил и ее. Она увидела, как де Вер, отступив на шаг, жестом указал на кучу разломанного дерена и искореженного металла. Сьюзен оттолкнувшись от двери, доковыляла до кучи обломков, чтобы разглядеть получше, что там такое.

Тело?

Или еще какое-нибудь странное приспособление?

Она увидела блеск золота в тот самый момент, как де Вер произнес:

— Вот и ваши исчезнувшие деньги, милорд.

Она остановилась и замерла, глядя на кучу металла и щепок и золотые монеты под ними. Некоторые щепки были частями разломанных сундуков, в которых хранилось золото.

Силы небесные! Теперь нет никакой возможности доказать, что золото принадлежит Дэвиду. И ей не удастся удержать его от следующего рискованного рейса, а Гиффорд начеку, он только и ждет своего часа…

Но Кон обещал защиту.

Однако никто, даже граф Уапверн, не сможет остановить машину правосудия, если Дэвида поймают с поличным!

Глава 18

— Мы были любовниками, когда нам было по пятнадцать лет.

Кон возлежал в огромной дымящейся римской ванне рядышком с Рейсом. Их головы покоились на изогнутом краю ванны, и оба разглядывали сводчатый потолок, украшенный еще одним изображением дракона, пытающегося овладеть связанной женщиной.

Похоже, что для изображения связанной женщины и здесь, и на фонтане, и на дыбе в камере пыток служила одна и та же модель. Молодая, красивая женщина с пышным телом. Гостеприимные бедра. Большие груди. Рыжевато-каштановые волосы. Он не возражал бы лежать здесь, наслаждаясь видом ее прелестей, если бы ее рот не застыл в гримасе крика о помощи в тот момент, когда в ее тело вторгался дракон.