Констанция. Книга четвертая - Бенцони Жюльетта

— Я говорю, мы с французами подписали перемирие.

Король подошел к огромному окну и распахнул шторы, а затем открыл рамы. Послышался колокольный звон. Констанция вздрогнула. — Перемирие с французами?

— Да-да, дорогая, сегодня, так что война окончена. Французские корабли уже в Генуе, король прошелся по комнате, сорвал с головы парик и небрежно швырнул на кресло.

Все зеркала в этой комнате были затянуты тканью, на стенах светлели прямоугольники. Когда-то, до начала войны, здесь висели прекрасные картины, а сейчас вся мебель в этом дворце была собрана наспех.

— Может быть, ты хотела бы видеть кого-нибудь из французов? Может быть, среди них даже есть твои знакомые?

Констанция приподнялась на подушке.

— А ты попытаешься меня остановить? — спросила она немного зло. Витторио обернулся.

— Ну почему, Констанция, ты настаиваешь на таком поведении?

— На каком?

— Ведь у нас все хорошо, перемирие, ты поправляешься, а между тобой и мной как будто бы опять продолжается война, — король сбросил камзол и расстегнул на груди рубаху. — Мне кажется, — Витторио подошел и уселся в изголовье, — вскоре мы будем уже в Турине. Ты к этому времени окончательно выздоровеешь.

Констанция вытащила из-под одеяла руки и просунув их под маску, стала ощупывать ими свое лицо.

— Мне пока не хочется ехать в Турин, я хочу жить здесь. И еще у меня есть желание все изменить — все, буквально все — и начать нашу с тобой жизнь сначала.

Король сел на постель, ему было приятно слышать подобные слова от Констанции.

А она тоже поднялась и, прижавшись спиной к высокой резной спинке кровати, огляделась по сторонам.

— Мне здесь ужасно не нравится. Все здесь собрано наспех, лишь бы как. А я могу обставить этот дворец, купить новые картины, сделать новый интерьер.

Король взял Констанцию за руку и принялся развязывать повязки.

— Я хочу все начать сначала, все.

— Ты плохо врешь, Констанция, — произнес король Витторио, снимая с левой руки своей возлюбленной повязку.

Констанция изумленно смотрела на руку.

— И вообще, ты всегда плохо умела это делать. Констанция, казалось, и не слышит то, что говорит король Витторио, она смотрела на свое предплечье, абсолютно чистое, лишь кое — где еще были виднытемные точки, следы ужасных язв.

— Ты, Констанция, всегда говоришь то, что думаешь, а это не очень любят.

— Что же мне остается делать? — каким-то дрогнувшим голосом произнесла Констанция и попыталась вновь просунуть руку под маску, чтобы ощупать свое лицо. Король Витторио улыбнулся.

— Подожди, не снимай.

— Я боюсь, — удержала руку короля Констанция.

— Закрой глаза и не волнуйся, — король аккуратно развязал две веревочки и бережно снял маску.

Констанция сидела неподвижно, с закрытыми глазами. Витторио смотрел, как подрагивают длинные ресницы, вздрагивают губы.

— Ну вот, — прошептал он и приложил ладонь Констанции к ее лицу.

Та принялась судорожно кончиками пальцев ощупывать щеки, веки, нос.

— Так, практически ничего, — горделиво произнес король Витторио, с разных сторон оглядывая лицо своей возлюбленной. Он скривился, увидев небольшую темную точку у левого уха, но тут же на его губах появилась улыбка. Король извлек из кармана зеркало в серебряной оправе, поставил его перед Констанцией ипопросил:

— А вот теперь, дорогая, ты можешь смело открыть глаза. Несколько мгновений Констанция медлила, она сжимала локоть короля, все еще не решаясь открыть глаза и взглянуть на свое отражение.

— Чего же ты боишься, открывай, все равно уже ничего не изменишь.

Констанция резко открыла глаза: из зеркала на нее смотрело немного незнакомое лицо. Констанция оторвала свой взор от зеркала и, взглянув на короля, с улыбкой на губах произнесла:

— Ужасно! Ужасно!

— Что ужасно? — изумился Витторио.

— Ты ужасно выглядишь.

Король расхохотался, оценив шутку возлюбленной. Его веселье передалось и Констанции. Она вновь заглянула в зеркало и вновь прикоснулась кончиками пальцев к своему лицу.

— Спасибо за комплимент, — пошутил король, успокоившись.

Он прильнул к Констанции и заглянул в зеркало. А Констанция все еще продолжала ощупывать свое

Лицо, будто бы действительно оно стало совершенно новым.

Ну что ж, — проронила женщина, — я стала почти такой же, как и была, так что, Витторио, бойся меня потерять.

— А я и боюсь, — признался король.

— Ты самый лучший доктор, даже лучше, чем Тибальти.