Колдовство - Беверли Джо

— Да, это так. Он застрелился в одной из приемных на Уайтхолле, раздевшись до белья. Этот печально известный скандал произошел двадцать лет назад. Так или иначе, герцогиня убедила многих, что он сделал это из-за недостойного поведения своего второго сына. А когда новый граф — старший брат Руперта Торренса — сломал шею во время охоты, она тоже представила это как самоубийство.

— Но это могло так и быть.

Мистер Чанселлор поднял бровь.

— Ни один здравомыслящий человек не кончает с собой, пытаясь перескочить через изгородь. Совершенно ненадежный способ, да и риск, остаться калекой слишком велик. К тому же это случилось через десять лет после женитьбы брата.

— Мистер Чанселлор, нельзя сказать, что семейство Торренсов отличается благоразумием и умеренностью в поведении.

— Это еще слабо сказано, миледи. Бабка Сакса держала более сотни кошек и почти столько же канареек. Хотя, быть может, птиц она держала на забаву кошкам. А одна из теток Сакса по линии Торренсов одела все обнаженные статуи в Хейвер-Холле.

— Мистер Чанселлор, но герцогиня, очевидно, была права, не одобрив брака дочери!

— Возможно. Но что в таком случае делает разумный, уравновешенный человек? Признаю, сопротивляется как может, но все же не пытается губить людей.

Мэг откинулась на спинку кресла. От этих историй ей становилось совсем не по себе.

— И после стольких лет она все еще те успокоилась и перенесла раздражение на их сына? Наверное, ей не составило труда и о нем распространять скандальные слухи.

— Гораздо хуже. Вы знаете, что родители Сакса и его младшая сестра были убиты, когда ему исполнилось всего десять лет?

Мэг подалась вперед:

— Какой ужас! Убиты? Как?

— Дорожное происшествие. Семья жила в Лондоне, в этом доме. К тому времени отец Сакса был уже графом, и. им пришлось отказаться от тихой провинциальной жизни, чтобы исполнять придворные обязанности. Родители Сакса ехали, чтобы отдать какой-то визит, но были остановлены в пути. Отца застрелили, лошади понесли и сбросили карету в реку. Мать и сестра утонули.

Мэг прижала ладони ко рту, чтобы не вскрикнуть.

— О Боже мой! Он остался совсем один?

— Не совсем. Не знаю, кто был официальным опекуном Сакса, но контролировала его жизнь герцогиня. Мужа ее уже не было в живых, а сын всегда был недееспособным придурком. Благоразумных Торренсов тоже осталось немного.

— Бедный мальчик. — Мэг вспомнила, как горевали по родителям близнецы. — Для любого ребенка ужасно остаться сиротой в таком возрасте. Не думаю, чтобы он видел много душевного тепла от герцогини.

— Мягко сказано.

— Но теперь граф — взрослый мужчина и свободен от ее опеки. Глупо позволять своим чувствам брать верх над разумом.

— Тем не менее, именно поэтому вы стали его женой.

— О чем я начинаю сожалеть, — произнесла в задумчивости Мэг, и тут ее словно громом поразило: не могла ли Шила, которая абсолютно вольно обращается со временем, подстроить все эти трагические события задним числом? В таком случае это она, Мэг, во всем виновата? Нет, этого не может быть!

— Вижу, вы качаете головой. Это естественно. Вы не можете всерьез сожалеть о своем замужестве, учитывая стесненные обстоятельства, в которых оказалась ваша семья.

Мэг не знала, что ответить, потому что он был совершенно прав.

Мистер Чанселлор наклонился вперед:

— Сакс не причинит вам вреда, миледи, даю вам слово. Ни вам, ни вашей семье. Даже в приступе бешенства он крушит лишь вещи. А вот вы можете навредить ему.

— Я? — Мэг слегка отшатнулась.

— Вы с вашими братьями и сестрами теперь его семья. Для него семейные узы значат очень много. Если вы будете держаться отчужденно…

— Я этого вовсе не хочу.

— Но совершенно очевидно, именно так поступаете. Должно быть, вы сделали что-то, что выбило его из душевного равновесия! Вы говорите, что проблема возникла из-за того, что вы на несколько минут уединились для разговора с сестрой? Это действительно так? Сакс не такой человек, чтобы выходить из себя из-за подобных пустяков.

— А мне показалось, что это его очень расстроило. Впрочем, это… это повлекло за собой и другое. Он говорил о своей бабушке с такой ненавистью, что я сказала ему… я сказала ему, что никогда не стану женой того, кто может так ненавидеть.

— Вот оно как! Это скорее всего и поставило вас в неприятное положение.

— Вы такой же, как он! Как бы она ни вела себя в прошлом, теперь герцогиня — беспомощная старая женщина, которой не много осталось жить. Я не требую, чтобы граф лил любящим внуком, — хочу лишь, чтобы он обращался с ней, как положено обращаться с родственниками в приличном обществе.