Колдовство - Беверли Джо

— Тогда положение безвыходное. Он никогда не станет этого делать.

Мэг выпрямилась:

— Тогда и я не стану! Не понимаю, почему я должна здесь ко всему приспосабливаться.

— Господи! С вами так же трудно, как с ним.

— Вовсе нет, потому что я готова искать решение. Я могу стать посредницей между ними.

Мистер Чанселлор дернулся и застыл в напряженной позе, словно кто-то вдруг воткнул в его позвоночник железный штырь.

— Нет, миледи, прошу вас! Поверьте мне — если вы приблизитесь к герцогине, последствия будут непоправимы.

Мэг вскочила на ноги:

— Мистер Чанселлор, это же смешно! Какая-то безвыходная мелодрама. А где же христианское милосердие и всепрощение?

Он тоже встал.

— Похоронено где-то во дворе Дейнджерфилдов, — с тяжелым вздохом произнес он. — Мне очень жаль, что события стали развиваться таким образом, я надеялся на лучшее. Впрочем, вы замужем всего несколько дней и вам все кажется пока очень странным. Но я умоляю вас, леди Саксонхерст, не совершайте опрометчивых поступков.

— Мистер Чанселлор, я никогда не совершаю опрометчивых поступков. Я славлюсь хладнокровием и благоразумным поведением.

— Неужели? Тогда что вы делали со своим хладнокровием и благоразумием в морозном саду ранним утром пару дней назад?

Мэг запнулась.

— Да, это, наверное, выглядело несколько странно.

— Так же, вероятно, как и недомогание, которое не было недомоганием?

Мэг покраснела.

— Уверяю вас, сэр, что обычно я очень правдива. И в этой лжи я уже призналась графу.

— В этой, но не в других?

Мэг почувствовала себя так, будто получила пощечину.

— Да, у меня есть секреты, но не такие ужасные. Просто они могут немного расстроить графа. Поэтому я предпочитаю не открывать их ему. Надеюсь, мне вскоре удастся все уладить…

— И вы ожидаете, что это меня убедит? Леди Саксонхерст, я знаю Сакса с детства и уверен, что в вашем прошлом не может быть ничего такого, что вы не могли бы ему открыть. — Поскольку Мэг промолчала, он продолжил:

— Вы видели Питера, который прислуживает вашим братьям?

— Да.

— Он был пригвожден к позорному столбу за присвоение чужого имущества. Едва остался жив.

Мэг посмотрела на него с недоверием:

— И граф держит его в доме? Приставил к моим братьям!

— Но он ведь никогда больше ничего не украдет, понимаете? И никогда не обидит ваших братьев. Зачем это ему?

— Но все же…

— Ах, вы так же испорченны, как и большинство людей. По мнению Сакса, нельзя ожидать, что человек исправится, если не дать ему такой возможности. Как видите, он способен простить многое.

Мэг на секунду онемела.

— Мистер Чанселлор, вы же не думаете, что… Уверяю вас, я не совершила ничего противозаконного! — Она решила, что единственная попытка проникновения в чужой дом не заслуживает упоминания.

— А как насчет безнравственных поступков? Прошу прощения, но мы вынуждены обсудить и это. Сомневаюсь, что вы могли совершить нечто, чего Сакс не смог бы понять и простить. Единственное, чего он не приемлет категорически, — это тайны и ложь.

— Мистер Чанселлор, в отличие от мужа я вела безупречную жизнь. И вы забываете, что нынешний неприятный эпизод не имеет никакого отношения к моим секретам или странностям в моем поведении. Он вызван лишь тем, что граф отказался проявить благоразумие в отношении своей бабушки!

Мистер Чанселлор поднял руки:

— Сдаюсь. Просто хочу дать вам несколько простых советов. Герцогиня превратила юность Сакса в ад. Она использовала его, чтобы даже после смерти леди Хелен наказывать ее за неповиновение, за побег и за то, что бунтарка посмела быть счастливой. И за то, что она умерла. Не пытайтесь соединить несоединимое, не выставляйте невыполнимых условий. Но главное — не таите секретов и не лгите.

— О, прекрасно! А какие строгие инструкции вы дадите ему? Или вы наставляете только меня?

Мистер Чанселлор закатил глаза и направился к двери. Когда он открыл ее, Мэг увидела, что муж стоит на пороге.

— Простите, но я услышал, что вы разговариваете в повышенном тоне, дорогая, — ледяным голосом произнес он. — С вами все в порядке?

У него в руке была свеча, пламя которой трепетало на сквозняке. По контрасту с безупречно одетым мистером Чанселлором он выглядел растрепанным — камзол и жилет были расстегнуты, галстук развязан, а ворот рубашки распахнут. Взъерошенный, со странно пляшущими по лицу тенями, он был похож на золотого ангела из преисподней.