Невеста по наследству - Мельникова Ирина

Антиквар торопливо расправил документы, сунул их в папку, подхватил свою трость и направился к выходу, но на пороге остановился и прогнусавил:

— Уже завтра ты будешь молить меня о спасении, а я еще подумаю, стоит ли мне брать Настю в жены. Вернее всего, я продолжу неудавшийся опыт младшего Ратманова и возьму ее на содержание. Так что соглашайся, пока не поздно, пока я не передумал жениться на ней. — Он едва успел захлопнуть за собой дверь, в которую с грохотом вонзились каминные щипцы и застряли в деревянном украшении, изображающем античную вазу, полную виноградных гроздьев. А Ольга Ивановна уткнулась лицом в спинку дивана и зарыдала так, как не рыдала даже в самые тяжелые минуты своей жизни. И что скрывать, подобных минут не так уж много было в ее жизни, если не считать той, когда она узнала о гибели мужа. А теперь должна была закончиться не только ее жизнь, но и жизнь ее дочери, ведь то, что уготовил им Райкович, жизнью едва ли можно было назвать. Она приподняла голову, всхлипнула и вдруг решительно встала, перекрестилась и прошептала:

— Ничего, еще посмотрим, кто кого! Не на ту напал, мерзавец! Настю ему захотелось! — Она сложила пальцы в кукиш и потрясла им в воздухе, с наслаждением представляя, как завтра же предъявит его антиквару. — Тварь, пакостник, ты еще попляшешь у меня! — произнесла она и вышла из кабинета.

Настя с нетерпением поглядывала на лошадей, которые мучительно долго везли их с Фаддеем к дому графини Ратмановой, в котором жил ее бывший жених, Она пробовала поторопить извозчика, но тот лишь лениво посмотрел на нее и отвернулся. Багрянцев объяснил, что извозчики не очень любят, когда пассажиры указывают им, как ехать, поэтому лучше его не гневить и позволить передвигаться с той скоростью, с которой он считает нужным делать это. Но Настя все-таки не выдержала и дала извозчику три рубля, чем несказанно его обрадовала. И эта нечаянная извозчичья радость помогла им значительно ускорить передвижение по московским улицам.

Закусив губу, Настя смотрела, как проносятся мимо крытые пролетки с пассажирами, сигналят, проезжая, редкие автомобили, проплывают посеревшие от бесконечных сентябрьских дождей дома, скверы и парки… Слева мелькнула матово-серая полоска реки, копыта лошадей дробно простучали по мосту…

Настя отвела взгляд от скорчившихся под зонтами прохожих и вдруг вспомнила ясный солнечный день, веселые глаза мальчишек и лицо Сергея, перепачканное арбузным соком, но такое родное, любимое… Когда-то мама предостерегала ее от слишком сильной любви к мужчине, потому что, кроме боли и отчаяния, подобная любовь ничего не приносит. И когда Насте стало так больно, как и было обещано ее умудренной жизненным опытом матушкой, у нее просто не осталось сил, чтобы принять его раскаяние и отогнать мысли о его предательстве.

До того самого мгновения, когда она узнала, что он потерян для нее навсегда!

Она закрыла лицо руками. Господи, куда она едет? Зачем? Уже поздно что-либо исправить, и не в ее силах заставить Сергея отказать Фелиции Лубянской. А подобное, на грани унижения, поведение не прибавит ей ни чести, ни уважения, и она окончательно потеряет себя в глазах общества…

Дом графини находился не так уж и далеко от дома Глафиры, но Насте казалось, что они проезжают уже не первый десяток верст по бесконечному городу, унылому и мрачному под затянутым низкими тучами небосводом.

Она опять просила извозчика ехать быстрее, но пошел дождь, и лошади не могли нестись на всем скаку по мокрым булыжным мостовым, не рискуя при этом разбить пассажиров и возницу насмерть…

Настя не находила себе места, все время выглядывала наружу, как будто боялась пропустить дом графини. И одни и те же мысли сверлили ее мозг и не давали успокоиться сердцу. А вдруг Сергей уже женился или в этот самый момент стоит перед алтарем со своей невестой? А Фаддей просто-напросто не знает о планах графа. Возможно, и сейчас, когда она так спешит к нему, ее Сергей надевает обручальное кольцо на палец этой ужасной Фелиции. Настя стиснула зубы и застонала от отчаяния, но тут же замолчала, заметив, что Фаддей смотрит на нее с невыразимым сожалением и горечью в бледно-голубых глазах.

Она поморщилась от досады на себя и на то, что не умеет скрывать свои чувства. На что она продолжает надеяться? Если даже граф и Фелиция еще не обвенчаны, то Сергей уже сделал этой даме официальное предложение. И свадьба не будет отложена ни в коем случае, если только вдруг Лубянская не надумает отказаться от своего жениха, а этого она, конечно же, никогда не сделает, как не позволит и самому Сергею отступить от его решения жениться на ней.

«Нет, лучше всего не думать об этом, иначе сойду с ума, прежде чем увижу Сергея», — подумала Настя и снова выглянула из коляски наружу. Дождь прекратился, и внезапно сквозь толстую, лохматую пелену облаков пробился тонкий и робкий солнечный луч.

Настя посмотрела на поэта. Он тут же ответил на ее взгляд ободряющей улыбкой, слегка пожал ее руку и тихо сказал:

— Крепитесь, Настя! Мне почему-то кажется, что все будет хорошо!

Настя улыбнулась в ответ, но напряжение продолжало держать ее в тисках, не отпуская ни на минуту, так же как и мысли о потерянном по-глупому счастье мешали ей сосредоточиться на другом.

Да, ее появление могло поставить Сергея Ратманова в затруднительное положение, но Настя знала, что должна непременно увидеть его и объяснить, почему не могла принять его извинений, что повлияло на ее решение отказать ему, попросить прощения за излишнее доверие грязным слухам и домыслам. Но прежде всего она скажет ему, что любит его и продолжает любить до сих пор, что любила даже в черные минуты отчаяния, даже тогда, когда, казалось, ненавидела его более всего в жизни.

Наконец они подъехали к большому белому дому с колоннами и высоким крыльцом. Настя, не дожидаясь, когда поэт спустится на землю и поможет сойти ей, минуя подножку, спрыгнула на землю и быстро вбежала на крыльцо. Дворецкий узнал ее, открыл двери и пропустил в вестибюль, но нахмурился, когда девушка обратилась к нему:

— Я прошу прощения, если вам показалось… то есть, пожалуйста, скажите, дома ли его сиятельство? Передайте, с ним желает поговорить Анастасия Меркушева. Это очень срочно!

Дворецкий несколько погрустнел, но сообщил ей то, чего она больше всего боялась:

— К сожалению, его сиятельство уехали полчаса тому назад…

— С госпожой Лубянской?

— Да, он хотел заехать за ней.

Насте показалось, что прекрасный мраморный пол, украшенный мозаикой, запечатлевшей подвиги античных героев, вот-вот разверзнется под ней и она упадет в пропасть, из которой ей уже никогда не выбраться. Она закрыла глаза, покачнулась, но дворецкий, а следом за ним появившийся в дверях Багрянцев поддержали ее и не позволили упасть.