Ночные тайны королев - Бенцони Жюльетта

В первую очередь требовалось найти людей, которые помогут подготовить побег. И они нашлись. Их было четверо, и все четверо оказались иностранцами: швед Ферсен, шотландец Квентин Кроуфорд, итальянка Элеонора Франчи, в замужестве миссис Салливан, и русская баронесса Корфф.

Мадам Корфф поручили заказать у Жана-Луи, каретника с улицы Планш, большую дорожную карету. Четыре месяца потребовались мастеру для изготовления экипажа. Это была огромная, зеленая, роскошная берлина со всеми удобствами. Под подушками сидений находилась плита для приготовления пищи, поставец на восемь бутылок вина и даже ночной горшок из полированной меди для дофина. Кучер восседал на ящике с инструментами, которые могли понадобиться в случае поломки экипажа. Готовую карету Ферсен перегнал во двор своего дома, потом карету переправили к Кроуфорду, и мадам Салливан разложила по местам все необходимое. Однако план побега не был еще готов. Баронесса Корфф заказала паспорта на свое имя и вместе с Квентином Кроуфордом раздобыла необходимую сумму денег.

Затем Ферсен стал тщательно обдумывать маршрут, предложенный маркизом де Буйе. Маркизу было также поручено подготовить все в Монмеди, куда пожелал направиться король. Людовик XVI не собирался покидать пределы Франции в отличие от Марии-Антуанетты, мечтавшей вернуться в Париж во главе мощной иностранной армии.

Хотя ситуация с каждым днем становилась все тревожнее, нужно было согласовать еще много деталей, и потому отъезд все время откладывался. Обеспокоенный Ферсен написал барону Таубе:

«Их Величества подвергаются смертельной опасности, о них говорят ужасные вещи, им безнаказанно угрожают; народ больше не уважает своего государя…»

Наконец отъезд был назначен на полночь двадцатого июня.

О последних приготовлениях к путешествию подробно написал Ферсен в своем дневнике:

«Был у королевы в 9.30; сам переносил вещи. В городе о побеге не подозревают».

Затем:

«18 июня. Был у королевы с 2.30 до 6».

«Воскресенье, 19 июня. Был у короля. Перенес печати и 800 книг. Во дворце оставался с 11 до полуночи…»

Наступило двадцатое июня – день побега. В одиннадцать вечера беглецы покинули Тюильри. Ферсен, переодетый кучером, приехал в наемном экипаже за дофином, облаченным в девичье платье, мадам Руаяль и их гувернанткой. Медленно, как если бы он вез пассажиров на прогулку, Ферсен направился к заставе Клиши, где в дорожной карете уже ждали их король и королева. Людовик XVI был в сером сюртуке и круглой шляпе, Мария-Антуанетта прятала лицо под густой вуалью. В полночь берлина тронулась в путь. Миновав ворота Сен-Мартен, экипаж понесся по дороге с курьерской скоростью.

В три часа ночи карета въехала на постоялый двор в Бонди, где предстояло сменить лошадей.

– Здесь мы должны попрощаться, граф, – неожиданно заявил Ферсену король. – Вам следует отправиться в Брюссель…

Граф успел еще коснуться руки королевы и остался посреди дороги, провожая взглядом удалявшуюся карету. В последний момент он крикнул:

– Прощайте, мадам Корфф!

Карета давно скрылась из виду, а он все стоял и смотрел… По его лицу текли слезы.

На следующий день Ферсен без приключений добрался до Ланса, оттуда – до Арлона. Там он встретился с маркизом де Буйе и узнал о несчастье, постигшем королевскую чету.

Лишившись умелого кучера, карета замедлила ход – бегство превратилось в прогулку. Король вышел из экипажа, заговорил с крестьянином; потом, проехав немного, они снова остановились, чтобы выпить вина на природе; дофин собирал цветы…

Короля узнал смотритель почтовой станции некий Друэ. Королевскую семью люди Лафайетта задержали в Варенне. Их оскорбляли, силой заставили сесть в карету и увезли обратно в Париж.

По пути разъяренная толпа вопила:

– На виселицу их! На виселицу!

Испуганная Мария-Антуанетта страшно побледнела. И все же она тихонько спросила герцога де Шуазеля:

– Как вы думаете, графу Ферсену удалось бежать?

Ферсен выслушал рассказ маркиза и в тот же день написал в дневнике:

«24 июня. Беспросветная печаль… Я в отчаянии из-за ареста короля».

Конечно же, он думал о королеве.

Однако он не мог броситься ей на помощь. Граф должен был остаться в Брюсселе: только оттуда он мог действовать на благо венценосных узников. Да, он уже знал, что Людовик XVI, Мария-Антуанетта и их дети – настоящие узники Тюильри. Короля отстранили от власти и поместили под стражу. Он сильно переживал это унижение, ибо ни один французский монарх никогда еще не бывал в подобном положении. Однако ситуация оказалась сложной для всех, а не только для Людовика XVI: лишение короля власти не устранило ни одной трудности.

Депутаты, взволнованно обсуждая положение, задавали друг другу вопросы, на которые не находили ответов:

– Лишить ли короля власти навсегда?

– Кто тогда станет преемником?

– Если дофин, то кому быть регентом?

– Следовать ли конституции или провозгласить республику?

– Какую? Народную?

– А может, ввести диктаторское правление?

В одном депутаты были единодушны: король не хотел покидать Францию, иначе он не бежал бы к дальней, восточной границе.

Подумав еще немного, они решили объявить, что государя похитили, и декретами от пятнадцатого и шестнадцатого июля 1790 года Людовика XVI восстановили во всех его правах, а маркиза де Буйе и его сообщников, в том числе и графа Ферсена, обвинили в похищении монарха и его семьи.

Однако хитрая выдумка не обманула парижан, и вскоре пролилась кровь…

Мария-Антуанетта, не получая вестей от Ферсена, впала в отчаяние и попросила Эстерхази об услуге.

– Прошу вас, напишите ему, – обратилась она к давнему «почтальону», – что расстояние не может разделить любящие сердца… Передайте ему от меня это колечко, пусть носит его в память обо мне. Я носила его два дня…

Но вскоре королеве все же удалось отправить Ферсену послание.

«Я жива… но, боже мой, как же я волновалась за Вас! Не пишите мне, чтобы не выдать себя, и ни в коем случае не возвращайтесь в Париж, здесь Вам угрожает смертельная опасность, ибо все знают, что Вы помогли нам бежать. За нами следят день и ночь, но не беспокойтесь, со мной ничего страшного не случится. Прощайте…»

Ферсен узнал, что письмо королевы переправил депутат Барнав, один из тех, кто арестовывал в Варенне монаршию семью. Поговаривали, что Барнав влюблен в Марию-Антуанетту, а она лжет ему, прикидываясь увлеченной им. Барнав умолял Марию-Антуанетту убедить короля согласиться на конституционную монархию, но у него ничего не получилось. О том же просил королеву и Дюмурье, навязанный королю в качестве первого министра. С Людовиком XVI ему не довелось встретиться, королева же приняла его очень плохо.