Поцелуй пирата - Медейрос Тереза

– Уже завтрак? – сонно пробормотала она, протирая глаза кулачками.

– Ленч, мисси, – вежливо поправил он. – Склянки били полдень час назад.

– Полдень?!

Устыдившись своей праздности, Люси поспешно откинула покрывало и тут вспомнила, что теперь некому было распекать ее за лень. Она упала на спину, погрузившись в пуховой матрас, и сладко потянулась. Аполло быстро ретировался.

Люси нежилась в постели, с удовольствием вспоминая свой сон. Ей снилось, что Морис заботливо склонился над ней, подтыкая покрывало, и ласково гладит ее по волосам.

Чушь какая-то, строго сказала Люси себе. Просто она замерзла во сне и сама натянула на себя покрывало, а Морис здесь совершенно ни при чем. Но все-таки ей стало очень грустно.

Через какое-то время Аполло появился снова, но на этот раз с большим сундуком, который он без видимых усилий втащил внутрь.

– Капитан прислал это для вас, мисси.

«Вот как, не Морис Клермонт, а капитан, – уныло подумала Люси. – Привыкай же, милочка, к тому, что отныне твоей судьбой будет распоряжаться всемогущий властелин».

– Что это? – небрежно спросила она, притворяясь безразличной.

Аполло открыл сундук и вынул оттуда целый ворох платьев. Он порылся в нем и, выбрав одно, расправил на своей груди, повернулся к Люси, приглашая девушку оценить наряд.

У нее захватило дух от восторга. Люси никогда не была франтихой, но сейчас ей захотелось немедленно облачиться в этот роскошный наряд из турецкого атласа, отделанный воздушными кремовыми кружевами. Переливы изумрудного цвета сводили на нет скромную прелесть всех ее белых платьев.

– Господи! – с восхищением прошептала она. – Какая прелесть, правда, Аполло?

Гигант широко улыбнулся, предлагая ей коснуться крошечных перламутровых пуговок, которыми были усеяны пышные рукава.

– Можно? – застенчиво спросила она.

Он опустил шуршащее платье в ее бережно подставленные руки. Люси подняла его повыше и приложила к плечам, чтобы посмотреть, как оно подойдет ей. Но ее восторг мгновенно испарился, и она подняла на Аполло огорченные глаза. Конечно, это платье было сшито для женщины, которая была гораздо выше Люси ростом. И обладала более пышными формами.

– Я слышала, что Року нравятся женщины более упитанные, – силясь казаться равнодушной, произнесла она, но упавший голос выдавал ее чувства.

Она бросила горький взгляд на сундук. Наверное, это платья его женщин, с которыми он развлекался здесь, на борту своей шхуны. Достаточно было увидеть вызывающую роскошь нарядов этих дам, чтобы понять, что она сама никогда не могла бы показаться ему привлекательной.

Люси почувствовала себя страшно неуклюжей в мужской одежде. Но с гордым видом она бросила платье на пол.

– Можете передать капитану, что меня вполне устраивает мое платье. Мне не доставляет никакого удовольствия наряжаться в платья его бывших любовниц.

Лицо Аполло стало таким удрученным, что Люси ощутила мгновенный укол совести, но решила не сдаваться.

– И еще скажите ему, что он ошибается, если думает сделать из меня свою союзницу, подкупив красивыми тряпками. Я не робкая мышка, как это ему кажется, которую можно приручить куском сыра.

Расстроенный Аполло небрежно сунул отвергнутое платье в сундук, захлопнул крышку и легко взвалил его на плечо.

– Хорошо, мисси. Я передам капитану ваши слова.

– Спасибо, сэр, – вежливо сказала Люси, наклонив голову, и затаила дыхание в надежде, что он забудет запереть за собой дверь.

Этого не случилось, и, тяжело вздохнув, она подошла к столу, чтобы подкрепить свои силы, столь необходимые ей в схватке с коварным капитаном.

Когда она сдернула салфетку, у нее вырвался раздосадованный вопль. Между миской с бобами и кружкой, полной пенящегося молока, стояла тарелка с солидным куском сыра.

* * *

Как и обещал, Клермонт не навязывал Люси свое общество, предоставляя ей полную свободу в течение дня, но, увы, только в пределах каюты. Если бы не краткие визиты Аполло по утрам и вечерам, можно было подумать, что капитан совершенно забыл о своей пленнице.

Она безумно тосковала в одиночестве, не зная, чем заняться. С каждым бесконечно длившимся днем, проходившем в тишине и унынии, просторная каюта казалась ей все уже и теснее.

Люси подолгу простаивала у окна, неутомимо вглядываясь в горизонт. Но день за днем он оставался всего лишь тонкой линией, соединяющей пасмурное небо со свинцовым морем. Ни земли, ни паруса. Возможности убежать не представлялось, так как каждый уход неизменно приветливого и улыбчивого гиганта сопровождался ненавистным ритуалом наложения запоров на ее клетку. Люси становилась все более вспыльчивой, но очень скоро обнаружила, что Аполло бесполезно говорить дерзости. Казалось, они просто скатывались с его глянцевито блестящей кожи, как вода. С досады Люси даже решила, что врожденная сдержанность, как братьев, роднит африканца со старым Смитом.