Филиппа - Смолл Бертрис

— Не знаю, как ей это удается, — проворчала Миллисент, наблюдая за Филиппой и ее служанкой. — Она не может быть богатой. Мать ее, как мне сказали, простая фермерша и разводит овец. Вообще не знаю, как эта низкорожденная особа попала сюда!

— Ты ревнуешь, Миллисент! — покачала головой Энн Чамберс. — Отцом Филиппы был сэр Оуэн Мередит. Простой рыцарь, он был в большой милости у отца нынешнего короля, любившего его за глубочайшую верность и преданность дому Тюдоров. Он был валлийцем и служил Тюдорам с самого детства.

— Но ее мать — жалкая крестьянка, — упорствовала Миллисент.

— Ее мать — наследница огромного имения, — рассмеялась Энн, — и вряд ли ее можно назвать крестьянкой. Ходят слухи, что она оказала королеве огромное одолжение. Госпожа Фрайарсгейта провела часть юности при дворе в обществе двух королев, и обе называли ее другом. Так что, Миллисент, неплохо бы тебе помнить об этом. Филиппа Мередит уважаема и любима своими подругами. Я не знаю ни одного человека, который бы ненавидел ее или сказал бы о ней плохое слово! Поостерегись, чтобы тебя с позором не отослали домой!

— Я все равно скоро уеду, — фыркнула Миллисент.

— Значит, брачный контракт подписан? — оживилась Энн.

— Ну… почти. Есть несколько тонкостей, которые, как считает отец, должны быть улажены, прежде чем подписи будут поставлены. — Миллисент медленно поправила белокурую прядь. — Правда, он не сказал, в чем дело.

— А я слышала, — вмешалась Джейн Хокинс, — что сэр Уолтер в приданое за тобой хочет больше золота, чем предложил твой отец, и последнему пришлось идти к менялам, чтобы взять взаймы. Очевидно, ему до того не терпится избавиться от тебя, что он готов даже залезть в долги!

— Так вот в чем дело? — с невинным видом удивилась Энн Чамберс. — А я что-то слышала о нескольких бастардах, которых успел наплодить сэр Уолтер. Говорят также, что одна из пострадавших — дочь лондонского торговца, который обратился к королю с жалобой, прося компенсации за утерянную добродетель девушки, денег на содержание внука и имени сэра Уолтера для парнишки.

— Это гнусная ложь! — возмутилась Миллисент. — Сэр Уолтер — самый благородный и добродетельный из всех мужчин на свете. С тех пор как мы помолвлены, он и не смотрит на других девушек. Что же до остальных женщин, на которых он обращал внимание до знакомства со мной, то все они хитрые и жадные шлюхи, полностью заслужившие свою участь. И не смей повторять эту клевету, иначе я пожалуюсь нашей госпоже королеве!

Энн и Джейн, посмеиваясь, удалились. Они уже были посвящены в планы Филиппы относительно сэра Уолтера, тщеславного и напыщенного джентльмена, известного своей похотливой натурой, которую он тщательно пытался скрывать. Девушки намеренно дразнили Миллисент, зная, что теперь она глаз не спустит с сэра Уолтера, но ничего не сможет поделать, кроме как кипеть в бессильной злобе, когда он поддастся на уловки Филиппы, что обязательно произойдет. Ни одна из подруг Филиппы не считала ее способной на такие проделки, но со вчерашнего дня она резко изменилась. Все, конечно, понимали, как она страдает из-за недостойного поведения Джайлза Фицхью, и, кроме того, Миллисент получит по заслугам!

Филиппа уделила своей внешности больше внимания, чем обычно. Она была в лучшем положении, чем другие фрейлины, поскольку в ее распоряжении был лондонский дом дядюшки Томаса, где она хранила свой обширный гардероб. Девушкам выделялось крайне мало места для вещей, которые приходилось собирать за четверть часа, по срочному приказу, если королеве вдруг взбредет в голову немедленно перебраться в очередной дворец, где планировалось пробыть ближайшие несколько недель. Филиппа была достаточно щедра, чтобы поделиться нарядами с подружками: Сесилией, Мэгги Радклифф, Джейн Хокинс и Энн Чамберс. Ее служанка Люси всегда могла сбегать в дом сэра Томаса и принести все, что требуется.

Филиппа выбрала светлое платье персикового цвета из шелковой парчи, с низким квадратным вырезом, отделанным вышитой золотом лентой, и широкой юбкой колоколом. Верхние рукава были узкими, нижние — широкими, с подкладкой из шелковой парчи персикового цвета, под которыми виднелись еще одни, фальшивые, рукава из прозрачного шелка телесного цвета, со сборчатыми манжетами у запястья. С талии на длинной золотой цепочке свисал небольшой кошель из шелковой парчи. На голове красовался маленький французский чепец по моде, введенной Марией Тюдор, отделанный жемчугом и с короткой, свисающей на спину вуалью. Эта вуаль едва прикрывала роскошные рыжеватые волосы, спускавшиеся ниже пояса. На шее поблескивала тонкая золотая цепочка с кулоном, изготовленным из броши с изумрудами и бриллиантами, которую прислала бабушка короля, когда родилась Филиппа.