Креольская невеста - Мартин Дебора

Майор покачал головой и поцеловал Камилле руку.

– Спасибо за урок, мадемуазель, – пробормотал они исчез в толпе.

Камилла смотрела ему вслед. Под перчаткой сохранилось ощущение от его поцелуя. Урок. Интуитивно она поняла, что он имел в виду: не их урок танцев, а урок презрения креолов к американцам, который только что преподал ему дядя. Что касается урока танцев, то тут Камилла не хотела бы ничего менять, однако она отдала бы что угодно, чтобы другой урок – урок презрения – не состоялся.

– Пошли, – прикрикнул на нее дядя и, схватив Камиллу за руку, повлек к выходу. – Мы уходим.

– Это из-за того, что я танцевала с американцем? – недоуменно спросила она, с трудом поспевая за ним.

– Нет. Дезире плохо. Твоя тетя нашла ее в кустах. Ее тошнило.

Камилла тут же позабыла об американце.

– О нет! Что с ней?

– Наконец-то вспомнила о кузине. Что с ней, спрашиваешь? А раньше ты о чем думала? Лучше бы за ней присматривала, чем с американцами отплясывать. Ты хоть понимаешь…

Но Камилла уже не слышала, что бурчал дядя. Она думала о Дезире. Кузину тошнило уже третий раз на этой неделе. Первые два раза она просила Камиллу никому об этом не рассказывать, чтобы никого не беспокоить, и Камилла молчала. Может, ей не следовало молчать?

С Дезире творится что-то очень странное. Нужно непременно выяснить, что с ней происходит.

Глава 2

– Я сказал пригласи ее на танец, а не начни с ней заигрывать, – заметил генерал Уилкинсон, когда к нему подошел Саймон Вудворд. Сам командир стоял возле столика с закусками. – Дядя буквально силком тащит ее вон из зала.

Саймон, нахмурив брови, смотрел, как Камилла Гирон скрылась за дверью.

– Откуда вы знаете, что это ее дядя?

– Мне только что сказал месье де Мариньи.

Бернард де Мариньи был одним из тех немногих креолов, которые дружелюбно относились к американцам. Несомненно, причиной служило то, что он был очень богат и в свои восемнадцать лет пресыщен жизнью. Его покойный отец Филипп де Мариньи, в свое время слыл самым могущественным человеком на много миль вокруг и баловал сына, как мог.

– Она сирота, поэтому живет со своими дядей и тетей, – продолжил генерал. – Ее дядю зовут Огаст Фонтейн. Он агент по продаже хлопка, не очень богат, но всеми уважаем по причине своей безупречной родословной. Поговаривают, что один из его дальних предков был королем Франции.

– Да, он обладает поистине королевской гордостью. Ему очень не понравилось, что его племянница танцевала с одним из нас. – Саймон налил себе стакан пунша и выпил его одним залпом. Жаль, на этом балу нет ничего покрепче. – Выяснилось, что ни одной креольской леди не дозволяется танцевать с кавалером, который прежде не выдержал сурового испытания быть представленным всей ее родне.

– Ах да, – вздохнул генерал Уилкинсон. Он тоже потягивал пунш. Его взгляд, выражавший легкое презрение, скользил по толпе. – У креолов существует масса негласных правил, как следует поступать и как не следует. Чертовски формальный народ.

Формальный народ – мягко сказано, – подумал Саймон. – Надменные снобы!.. Ни о чем не могут думать, кроме своих пресловутых связей с Европой… И кому они нужны, эти связи?..

– Надеюсь, вы передали девушке мою благодарность? – прервал его мысли генерал Уилкинсон.

– Да.

Генерал, очевидно, понял, что подробного отчета от майора не дождешься, и продолжил:

– Храбрая девчонка, не правда ли? Это же надо – выступить перед целым залом агрессивно настроенных мужчин и высказать им в открытую, какие они ослы!

Саймон слегка улыбнулся, вспомнив, как Камилла Гирон взывала к разуму своих соотечественников.

– Думаю, это было не столько храбростью со стороны мадемуазель Гирон, сколько желанием высказаться.

Очевидно, этими словами майор невольно выдал то, что между ними девушкой произошел довольно откровенный разговор, потому что генерал пробормотал:

– Да. Сильная и решительная личность.

– Да.

Именно сильная и решительная личность, лучше описать эту девушку просто невозможно. Саймон вспомнил, как она не дала ему увильнуть от обязанности станцевать с ней. Большинство молодых женщин промолчали бы, если бы он повернулся к ним спиной. Но не Камилла Гирон. Она дала понять, что так легко его не отпустит, причем сделала это на удивительно хорошем английском.