Потому что ты моя - Райан Нэн

Каппи отодвинул чашку с кофе и опять погрузился в сон. Кармелита заботливо поправила на нем старый синий свитер.

В это позднее летнее утро они вчетвером завтракали на южном дворике. Сабелле всегда нравилась широкая, мощенная плитами терраса, она любила отдыхать там.

Земля, окружающая гасиенду, с каждым годом становилась все краше. С гордостью и удовлетворением Сабелла смотрела на высокие старые дубы. Сочная, буйная зелень семидесятифутовых эвкалиптов и платанов простиралась от прибрежных скал на западе до дороги на востоке, скрывая от глаз многочисленные постройки и загоны для скота. Луг вокруг дома был покрыт зеленым бархатным ковром, на котором ярко горели цветные пятна ноготков и шпорника. Тут и там росли лимонные деревья. На выровненном участке был разбит теннисный корт. Ухоженный сад прорезали выложенные плитами аллеи, обсаженные дубами, оливковыми деревьями, олеандрами, кустами жимолости и жасмина. Почти небесные тишина и покой царили здесь.

Этот рай на берегу океана не мог бы появиться без драгоценной, живительной влаги. Давнишние мечты Берта воплотились в жизнь.

Но неожиданно тишина и покой были нарушены.

У свежепобеленной ограды ранчо появился всадник на чалой кобыле. Он был одет по моде мексиканских наездников: кожаные брюки, белая рубашка, алый галстук-бабочка, скошенные у пяток ботинки и широкополое соломенное сомбреро.

Всадник поднял глаза на отчеканенную из серебра вывеску, прибитую над главными воротами ранчо: LINDO VISTA – «Прекрасный вид».

Всадник не стал заезжать в ворота, а повернул в другую сторону. Кобыла понеслась по изумрудно-зеленому лугу, в два прыжка пересекла пыльную дорогу и перемахнула через высокую, выкрашенную в белый цвет каменную ограду. Всадник радостно засмеялся.

Все четверо участников предыдущей сцены, отдыхающие на террасе, не отрываясь, следили за ним. Он проскакал по окаймленной пальмами аллее и рывком остановил лошадь у самой гасиенды. Спрыгнув наземь, он передал повод поджидавшему конюху.

Бряцая шпорами и громко топая сапогами по каменным плитам, всадник поспешил на террасу, подошел сзади к стулу, на котором сидела Сабелла, наклонился и чмокнул се в щеку.

Удерживая сильные, загорелые молодые руки у себя на плечах, Сабелла сказала:

– Радость моя, твой отец сказал, что не хочет иметь с этим ничего общего. Может, тебе удастся заставить его изменить свое мнение.

– Нет, – мрачно ответил Берт. – Это никому не удастся.

В ответ всадник только улыбнулся, обошел стол, ласково прижал к себе седую, поникшую голову Каппи и подставил раскрасневшуюся щеку Кармелите.

– Никому? – спросил он, смеясь и обнимая Берта за шею тонкими руками. – Даже мне?

Суровое выражение на лице Берта тотчас уступило место довольной улыбке, стоило наезднику опуститься ему на колени.

– Мамочка тебя ужасно испортила, – сказал он, сняв с разгоряченного всадника широкополое сомбреро.

Берт с гордостью смотрел, как длинные волосы золотым водопадом упали на хорошенькое личико и плечи его дочери.

– Давно пора навести в доме порядок, чтобы все знали, кто тут хозяин.

Звонкий, музыкальный смех девушки яснее ясного сказал присутствующим, что она не приняла угрозу всерьез. Ласково прижимаясь к шее отца, она сказала:

– Не упрямься, папочка. Тебе обязательно нужно прийти на свадьбу. – Она поцеловала его в щеку. – В конце концов это твоя дочь выходит замуж!