Жажда - Браун Сандра

– Вы недурны, мисс Джун, – сказал Курт, подходя к ней почти вплотную. – Да, совсем недурны. Через пару минут я займусь вами. Но сначала мне надо уделить внимание миссис Локетт.

Джун метнула на Лорен взгляд, полный ревнивой ненависти и злобы, но Лорен этого не заметила. По сравнению с Куртом Вандайвером Джун не представляла опасности.

– Почему ты так поступила, Оливия? В этом не было необходимости. Зачем подвергать девушку опасности?

Карсон еще не вполне пришел в себя. Он не мог поверить, что Оливия смогла предать собственного сына.

Карсон надеялся, что Джеред найдет Лорен и Вандайвер не успеет причинить ей вред. Он стоял перед женщиной, которую любил столько лет, не отрывая глаз от ее темных волос с поблескивающими серебряными прядями над аристократическим лбом. Он всегда считал, что у нее прекрасные волосы.

Судя по всему, Оливию ничуть не тронули происшедшие несколько минут назад события. Сколько Карсон ни всматривался в ее лицо, он не мог заметить никаких признаков волнения.

– Оливия, ответь мне, пожалуйста. Почему ты это сделала?

Теперь он чуть повысил голос, и впервые за все годы, что она его знала, в тоне его зазвучало неодобрение.

– Право же, Карсон, я нахожу это неожиданное пробуждение совести удивительным и утомительным. Тебе больше, чем кому бы то ни было, должно быть известно, что в бизнесе используются разные средства и не все они привлекательны.

– Да, я делал многое, манипулировал людьми. Однако, насколько мне помнится, я ни разу в жизни не принес в жертву ни в чем не повинную молодую женщину, которая не причинила мне никакого вреда. И в жертву кому? Такому беспардонному негодяю, как Вандайвер.

– Неповинную? Ха! Вы, мужчины, все одинаковы, – усмехнулась Оливия. – Ей удалось настроить Джереда против нас, и я бы не назвала это невинным поступком. Для такого дела требуется характер.

– Лорен не несет ответственности за убеждения Джереда, и ты это знаешь. Он с самого начала не доверял Вандайверам, чувствовал, что от них исходит угроза всему, что завещал ему Бен. И он защищал свое достояние, как считал нужным. Что же касается Лорен, то она кажется мне подходящей парой для него. Она заставила его серьезно посмотреть на свою жизнь, задуматься о будущем.

Оливия с силой хлопнула рукой по столу, точно так же, как раньше это сделал Джеред.

– Не желаю больше слышать о Лорен и ее добродетелях. Меня тошнит от всех этих достоинств.

Карсон внимательно наблюдал за ней. Ее зеленые глаза полыхали огнем, ноздри раздувались, а дыхание стало частым и тяжелым. И он понял.

– Ты ревнуешь Джереда к этой девушке, не так ли, Оливия? Она встала между тобой и сыном. Кроме того, Лорен нравится мне и нравилась Бену.

При упоминании имени Бена Оливия, казалось, потеряла контроль над собой.

– Бен! Он столько лет унижал меня связью с этой его шлюхой. Люди смеялись и шушукались у меня за спиной, потому что мой муж предпочел мне эту мексиканскую суку. Он любил ее сына так же, как моего. И ему было наплевать на мои чувства. Мои! – Оливия с силой ударила себя в грудь. – Я была первой красавицей Нового Орлеана. Я принадлежу к самой уважаемой, богатой и влиятельной семье за всю историю этого города. Он привез меня в это варварское, забытое богом место и хотел, чтобы я жила, как мексиканские пеоны.

По ее щекам текли слезы. Впервые за все эти годы Карсон видел плачущую Оливию.

– И он не любил меня, – сказала она жалобно, – он никогда не любил меня.

Оливия опустила голову, а когда подняла ее вновь, на ее лице было прежнее выражение холодного спокойствия.

– Но я не намерена терпеть в своем доме эту его последнюю пассию. Я, черт возьми, была и буду здесь первой!

– Оливия, – мягко сказал Карсон, – ты ведь знаешь, что Бен пригласил сюда Лорен в надежде, что она и Джеред…

Оливия резко перебила его:

– Да, это его версия. Но ты же слышал, как он о ней говорил. Лорен и красива, и добра, и невинна. А как она нежна и изысканна! – Оливия закрыла лицо ладонями и глухо повторила: – Почему он не любил меня? Почему?

Карсону показалось, что он сходит с ума, острая боль сжала сердце. Помимо своей воли он спросил:

– И все это время ты любила Бена, да?

– Нет! – закричала она. – Я его ненавидела!

Ее кулак снова с силой опустился на стол.

– Да, – сказал он спокойно, – ты любила его.

Оливия посмотрела на него так, словно только что заметила. В глазах ее, обрамленных мокрыми ресницами, стояли слезы, и от этого они казались почти черными.

– Ты! – выкрикнула она с презрением. – Неужели ты не понимаешь, что я просто использовала тебя, чтобы причинить боль Бену? Я начала и тянула все эти годы жалкий роман с его лучшим другом и деловым партнером, только чтобы отомстить за унижение и позор, которые он навлек на меня.

Она рассмеялась горьким, безрадостным смехом.

– Но он просто отвернулся от меня, вынудив терпеть тебя все эти годы. Жду не дождусь, когда будет закончено строительство железной дороги, тогда я смогу вышвырнуть тебя из своего дома, из своей жизни и никогда не позволю тебе снова войти в нее. Неужели ты никогда не спрашивал себя, почему такая женщина, как я, предпочла жирного лысеющего коротышку, занимающегося любовью, как сопливый подросток, своему мужу – крепкому, мужественному Бену Локетту? Ты дурак!

Карсон уже не слышал ее. Он думал о том, что лучшие годы своей жизни отдал злой и эгоистичной женщине, отказался от возможности иметь семью, пожертвовал уважением лучшего друга, и все это ради любви, которая оказалась химерой, иллюзией.

Он потерял даже уважение к себе, стал только тенью, исполнителем чужой воли, чужих желаний. Теперь от него ничего не осталось. Слова Оливии не ранили его. У него не было чувств, чтобы воспринять их.

Оливия сидела, глядя прямо перед собой остекленевшим взглядом. Она не заметила, как Карсон достал из кармана пистолет. Он поднес пистолет к ее голове, и только тогда она увидела его. Оливия откинула голову и рассмеялась.

Она хохотала, а из глаз ее катились слезы. Карсон нажал на курок, Оливия дернулась всем телом и повалилась вперед, ударившись головой об стол.

Поднося пистолет к виску, Карсон продолжал смотреть на нее. Она была прекрасна. Так прекрасна.

Проливной дождь не облегчал их задачи. Если бы не Торн, Джеред впал бы в еще большее отчаяние. Когда Джеред и Руди были мальчишками, Торн учил их искусству следопыта, и хотя они были способными учениками, их навыков явно не хватало, чтобы обнаружить след на покрытой жидкой глиной дороге. А мрак и дождь делали эту задачу почти невыполнимой.

Они ехали уже часа полтора, когда индеец вдруг натянул поводья своей лошади.