Твоя навсегда - Максвелл Кэти

Все оказалось гораздо хуже, чем она себе представляла. Она сейчас чувствовала себя подлой обманщицей.

– Я закончу то, что начала. Иди ко мне. Я все сделаю.

– Черт тебя подери, Саманта, черт, черт, черт! – закричал Йель. Он, как разъяренный лев, стал метаться по комнате, пиная простыню, сковывавшую его движения. Но, поняв, как нелепо он выглядит, Йель остановился и сел в кресло, стоявшее у окна.

– Я не могу понять, почему ты так злишься, – сказала Саманта, встав на колени. Она почувствовала, как к горлу подступает комок, а на глаза наворачиваются слезы.

Он пристально посмотрел на нее своими горящими от гнева глазами.

– Это Вейланд подбросил тебе эту идею?

Его вопрос застал ее врасплох. Саманта и представить не могла, что он так быстро обо всем догадается, и поэтому не успела оправиться от изумления. Она ничего ему не ответила, но лицо выдало ее.

– Как же я сразу об этом не догадался! – усмехнувшись, воскликнул Йель. – И почему меня это не удивляет? Мой дорогой братец и здесь постарался. Он начал издалека. Сначала несколько пренебрежительно отзывался о моей компании «Рог Шиппин» и о моем теперешнем положении в обществе. Так, ничего серьезного, просто хотел дать мне понять, что я, возможно, не настолько богат, как мне кажется. Однако сегодня утром он наконец высказал все, что обо мне думает.

– Так вот почему вы сегодня кричали друг на друга.

– О да! Он сказал, что мне пора, наконец, вспомнить о своих обязанностях перед семьей и перестать изображать из себя делового человека. Господи; он говорил почти так же, как мой отец.

Йель замолчал и посмотрел на Саманту.

– Меня совершенно не удивляет то, что он и тебя пытается использовать в своих целях. Именно поэтому ты сейчас здесь. Ведь это Вейланд убедил тебя прийти сюда, не так ли?

– Да, – сказала Саманта, хотя ей было очень трудно произнести это простое слово.

Йель кивнул.

– Я всего две недели в Англии, а меня уже окружают лишь ложь и лицемерие, – сказал он. – Однако от тебя, Сэм, я не ожидал такого. Я думал, что мы понимаем друг друга. Я верил в твою честность и искренность.

Она чувствовала себя преступницей. Да, она виновата перед ним, однако ей хотелось защитить себя.

– Ты сомневаешься в моей честности? Ты, который женился на мне под вымышленным именем?!

– И ты, похоже, никогда не простишь мне этого, не так ли? Скажи мне, Сэм, как Вейланду удалось убедить тебя отдаться мне? Что он тебе пообещал? Деньги? Или, может быть, он пообещал тебе купить дом лучше того, который мог бы купить тебе я? Тебе нужно было сказать мне об этом, я дал бы тебе все это и даже больше и не спал бы несколько ночей на полу, изображая монаха.

– Он сказал мне, что это моя обязанность.

– Твоя обязанность? – переспросил Йель, встав с кресла. – Я не хочу, чтобы ты ложилась ко мне в постель только потому, что это твоя обязанность. Мне не нужна страдающая от сознания своей вины дочь викария, проливающая горькие слезы, пока я, как какой-то неотесанный деревенский мужик, пыхчу над ней. У меня тоже есть гордость, Сэм. И не важно, что там думает обо мне мой брат и все остальные мои родственники.

Саманте стало очень стыдно.

– Йель, пожалуйста, не сердись. Это совсем не то, что ты думаешь. Я просто хотела… – Она замолчала, так и не рассказав ему о своем сокровенном желании. О том, что она хочет ребенка. Если она сейчас признается ему в этом, он может подумать, что она самым подлым образом использует его, и она навсегда лишится его доверия.

Она никогда не скажет ему об этом.

Саманта все еще молчала. Йель стал мрачнее тучи. Не сказав больше ни слова, он повернулся к шкафу и начал одеваться.

– Что ты делаешь? – спросила она.

– Неужели не понятно?

– Но зачем? Куда ты собрался идти?

– Какое, черт побери, это имеет значение? – сердито сказал он, надев сначала один ботинок, а потом второй.

– Йель… – позвала его Саманта. Она пыталась подобрать нужные слова. – Прости меня. Я не понимаю…

– Оставим эту тему, Саманта. Ничего больше не нужно говорить. Ничего, – сказал он и, открыв дверь, вышел в коридор.

Ковер в коридоре был таким толстым и мягким, что его шагов совершенно не было слышно. Однако Саманта чувствовала каждое его движение. Она ждала, затаив дыхание и представляя себе, как он спускается по лестнице, проходит через фойе и открывает дверь. И наконец, Саманта услышала, как он с силой захлопнул ее за собой.

Он ушел.

Именно этого она и боялась.