Пепел и экстаз - Харт Кэтрин

Где-то к полуночи Кэтлин поняла, что пьяна, слишком много было ею выпито за вечер вина, что и сказалось наконец, хотя она и хорошо поела, попробовав почти все закуски, расставленные на столах возле стен. Внезапно голова у нее закружилась, и она уронила ее на мгновение на плечо Жана, с которым танцевала в этот момент. Перед ее глазами все плыло, и она беспрестанно смеялась. Залитый светом бальный зал стал словно еще ярче, и глаза Кэтлин сверкали, как изумруды, на ее счастливом лице. Жан привлек ее ближе, и их бедра соприкоснулись, но она не отпрянула, а охотно прильнула к нему всем телом. Он шептал ей какие-то нежности по-французски, и от его теплого дыхания завитки волос на ее виске слегка шевелились и уху было слегка щекотно. По телу Кэтлин прошла сладостная дрожь, и она прижалась к Жану еще сильнее. Жан провел рукой по ее позвоночнику, и волны столь долго подавляемого ею желания захлестнули Кэтлин. Глаза ее закрылись, и она с трудом сдержала готовый вырваться стон. В следующее мгновение колени ее подогнулись и она рухнула бы на пол, если бы не поддерживавшая ее рука Жана. Словно издалека до нее донесся его голос:

— Позволь мне отвезти тебя домой, cherie. Давай проведем эту ночь вместе. Это будет волшебная ночь, полная фантазий и любви.

Молча, она кивнула, не в силах противостоять его обаянию в эту колдовскую ночь.

Короткая поездка в карете до дома Жана почти не прояснила затуманенную вином голову Кэтлин, и вскоре, поддерживаемая им, она уже поднималась по лестнице в его спальню, великолепное убранство которой ей почти не запомнилось, так как, войдя, он сразу же увлек ее туда, где стояла огромная кровать.

Опустившись вместе с Кэтлин на кровать, Жан медленно стал раздевать ее, наслаждаясь видом каждой части этого прекрасного тела, которая по очереди представала его взору в свете единственной стоявшей на столике у кровати лампы. Наконец на Кэтлин ничего не осталось, и он оглядел ее всю, лаская взглядом в предвкушении той минуты, когда она очутится в его объятиях.

— Magnifique^[12] — прошептал он благоговейно со сверкающими глазами. — Ты без сомнения самая прекрасная женщина, какую мне когда-либо доводилось видеть.

Губы Кэтлин изогнулись в томной улыбке, и, потянувшись к Жану всем телом, она подставила их в ожидании поцелуя. Он прикоснулся к ним легко, нежно, словно пробуя редчайшее из вин, но уже в следующее мгновение поцелуй его стал страстным и требовательным. Губы ее раскрылись, и его язык скользнул ей в рот.

Время будто остановилось. Наконец Жан с сожалением оторвал свои губы от губ Кэтлин и, положив ее на кровать, быстро скинул с себя одежду. Через мгновение их словно пылавшие огнем обнаженные тела соприкоснулись и, обняв Кэтлин, он вновь впился в ее рот страстным поцелуем.

Кэтлин почувствовала, что беспомощно проваливается в бездну, в которой безраздельно правила страсть. Мгновение она сопротивлялась, затем, не выдержав, отдалась ей на волю. Руки ее сами собой поднялись, и она сладострастно впилась пальцами в волосы на груди Жана. В следующее мгновение руки ее скользнули выше, к плечам возлюбленного и, стиснув Жана в объятиях, она прижала его к себе.

Все ее тело вибрировало, как струна, от ласк Жана. Сначала он только гладил ее от плеч до бедер. Затем положил руку ей на грудь и слегка стиснул ее так, что Кэтлин едва не задохнулась от прилива чувств, которые вызвала в ней эта ласка. Ее грудь словно наполнилась, и сосок, затвердев, дерзко встал, требуя к себе внимания.

Жан не остался равнодушен к сигналам, которые посылало ее тело. Губы его оторвались от рта Кэтлин и, покрывая поцелуями ее шею и плечо, начали медленно продвигаться вниз, пока не сомкнулись, горячие, влажные, вокруг ее соска. Снова Кэтлин едва не задохнулась, и ее тело, будто по команде, изогнулось, прижавшись к телу Жана.

— Сладкая, — нежно прошептал он. — Ты такая же сладкая, как амброзия богов.

Губы его продолжали ласкать ей грудь, а рука, от которой словно исходил огонь, опустилась к ее животу и скользнула меж бедер, исследуя влажное тепло, ожидавшее его там.

— Ты создана для любви, ma cherie, та beaute^[13], — вновь прошептал он. — Ты настоящая богиня.

Кэтлин слегка мотнула головой.

— Я только женщина, Жан, обыкновенная женщина, — проговорила она задыхаясь и, подняв руки, стала гладить его тело. Пальцы ее сжались на его лежавшем, как раскаленная пика, меж ее бедер члене, и она постаралась тоже дать ему наслаждение в ответ на то, которое доставил ей он.