Ослепление - Харт Кэтрин

– Да, ласкай меня, – настаивал он. – Познай меня.

И он припал к ее второму соску, в то время как ее руки на ощупь познавали ширину и мощь его мускулистой спины, его прямых плеч, его груди. Она ласкала его теплую, гладкую кожу. Перебирала пальчиками темные завитки волос между сосками. Теребила их. Касалась их нежно-нежно. Старалась доставить ему такое же наслаждение, какое доставлял он ей.

Пламя желания разгоралось в ней все сильнее, чувственный трепет нарастал в ее теле с каждым вздохом, с каждым ударом сердца. И она не была одинока в своих ощущениях. Она чувствовала, как подле нее тот же трепет поднимается в теле Брента, как его сердце учащенно бьется в унисон с ее. Она не смогла подавить испуганный всхлип, когда его рука скользнула к ней под юбку и прикоснулась к внутренней стороне ее бедер. Она рефлекторно сжалась, хотя каждая клеточка тела молила об ином.

– Нет, – настойчиво прошептал он, продолжая ласкать ее дрожавшие ноги. – Позволь мне познать все твои чудесные тайны, любовь моя.

И, словно дожидаясь лишь этой просьбы, ее тело вдруг совершенно расслабилось, и ноги раздвинулись под его властными прикосновениями. Его рука ползла все выше и выше между ее бедер. Она чуть не задохнулась от предвкушения чего-то невероятного.

Внезапно Брент прохрипел что-то нечленораздельное, довольно грубо задрал юбку чуть ли не на голову Андреа и воззрился на представшую перед ним картину так, словно не верил своим глазам.

– Что это за дьявольщина? – прорычал он.

Андреа понадобилось немало времени, чтобы до нее дошел смысл вопроса, после чего она застонала с отчаянием:

– Ах, проклятье! Я же совсем позабыла об этом дурацком изобретении!

– Что эго за дьявольщина? – гневно повторил Брент свой вопрос.

– Не прикидывайся совсем уже тупым! – отвечала она, попытавшись отодвинуться, но он легким движением руки заставил ее улечься на прежнее место. – В этом нет ничего ужасного. Ты разве не видел пояса девственности?

– Чего? – переспросил он, все еще не веря своим глазам, с ненавистью разглядывая хитросплетение медных проволочек, ставших преградой между девственностью Андреа и его вторжением, но при этом (что было еще обиднее!) не закрывавших то, что с такой иезуитской изворотливостью призваны были охранять.

– Пояс девственности, – повторила она. – Такое древнее приспособление для того, чтобы защитить и сохранить женское целомудрие.

– Я без тебя знаю, для чего он нужен, – прорычал Брент. – Я хочу знать, где ты сподобилась его раздобыть и что за идиотская мысль заставила тебя его напялить?!

– Но это и так должно быть понятно всякому, даже такому надутому самоуверенному индюку, как ты, – язвительно отвечала она, стараясь все же потихоньку освободиться от его хватки, более всего опасаясь за тот не вполне презентабельный вид, который все еще являла ее поза. – Не будешь ли столь добр и не слезешь ли с меня? Чтобы ты обо мне ни думал, мои кости не железные!

– Где ты его раздобыла? – снова спросил он, абсолютно не обращая внимания на ее попытки освободиться.

– А где бы ты хотел? – саркастически отвечала она. – Мэдди ведь предупредила тебя, что отомстит в тот самый момент, когда ты меньше всего будешь этого ожидать. И я по глупости согласилась с предложенным ею планом, чтобы наказать тебя за те возмутительные речи, которые ты посмел вести по поводу моей девственности.

Он постарался как можно более глубоко вздохнуть и как можно медленнее выпустить воздух сквозь стиснутые до боли зубы, чтобы хоть немного остудить пылавшую в нем ярость.

– Прекрасно, – наконец произнес он. – Ты отомстила мне сполна и высмеяла мою самоуверенность. А теперь сними его.

– Я не могу, – заявила она с дерзкой улыбкой. Она указала на маленький замочек, не дававший расстегнуть конструкцию, окутывавшую ее чресла. – Ключ остался у Мэдди.

Брент грубо и вычурно выругался, вскочил с кровати и заметался по комнате.

– Будь проклята эта сумасбродная старуха! Я когда-нибудь ее удавлю! – и он запустил пальцы в свою темную шевелюру, словно это способствовало появлению какой-нибудь конструктивной мысли в столь пикантной ситуации.

– Но для этого ты должен хотя бы найти ее, – заметила Андреа мрачно, усевшись на кровати и целомудренно расправляя складки ткани у себя на коленях. При этом она почему-то не придала значения тому, что верхняя половина тела по-прежнему обнажена. – А кроме того, я уверена, что в обмен на ключ она потребует от тебя извинений за те дерзости, которые ты ей наговорил на днях.