Шипы и розы (Шепот роз) - Медейрос Тереза

В пути попалась полуразрушенная стена, где сквозь дыры проникал холодный ветер, пробиравший до костей. Сабрина зябко повела плечами. Теперь она знала, что Макдоннеллы, в случае чего, мгновенно разорвут ее в клочки, защищая только своих. Выходит, она сваляла дурака, надеясь привить диким горцам правила цивилизованного общества. Невозможно заставить людей позабыть о веками воспитанных недоверии и ненависти с помощью личного обаяния и пары веселых песенок.

Наконец-то она полностью осознала суть положения, в котором оказалась. Как бы она ни старалась завоевать симпатии упрямых Макдоннеллов, они никогда не примут чужака в свою среду. Сабрина никогда не станет для них своей. Как и для Моргана.

Можно не сомневаться, что когда-нибудь и в глазах Моргана она прочитает холодное недоверие. Для этого не требуется многого, достаточно, чтобы один из его сородичей пожаловался на колики в желудке или свалился пьяным с лестницы. В обоих случаях подозрение сразу падет на представительницу враждебного клана.

Сабрина теперь не могла опереться и на поддержку своих сородичей. Она не принадлежала ни к одному клану. Это стало предельно ясно, когда Каден привез только письмо, адресованное предводителю Макдоннеллов. Отец не счел нужным даже прислать весточку собственной дочери. Сабрина стала изгоем, всего лишь политической пешкой, заложницей вечной вражды между Камеронами и Макдоннеллами. Да еще добровольной рабыней мастера любовных утех Моргана Макдоннелла.

Томительно медленно тянулось время, пока Сабрина металась из угла в угол по своей спальне в ожидании прихода Моргана. Ближе к полуночи она наконец свернулась калачиком на стуле, где не так давно муж целовал ее на — он грядущий, и в конце концов забылась тяжелым сном, но еще не раз она беспокойно ворочалась, когда сквозь дрему до ее сознания доносился надрывный стон волынки.

Ударом кулака Морган сорвал печать с послания Дугала. Занимался рассвет, и в окно коттеджа врывались звуки волынки, будоража кровь. Будь трижды проклята Ив! Она вечно напоминала об отце, совершившем в своей жизни одну непростительную глупость — он полюбил женщину из рода Камеронов. Ведь не случайно последними словами Ангуса был тост в честь Элизабет и ее несравненной красоты.

Морган упал на стул и закрыл лицо руками. Развеять или подтвердить обуревавшие его сомнения можно было довольно просто: нужно попросить Сабрину прочитать письмо, но что-то удерживало вождя Макдоннеллов. Скорее страх, чем нежелание лишний раз признать свою неграмотность.

Чувство страха было ему хорошо знакомо, много раз доводилось смотреть смерти в лицо. К примеру, в ту безлунную ночь, когда повстречал на узкой дорожке семерых вооруженных до зубов Чизхолмов. Помнится, испытал дикий страх, когда отец заставил ампутировать пораженную гангреной ногу умирающего соратника, а в качестве средства обезболивания выдал бутылку виски. И еще было очень страшно, когда впервые ступил в сад замка Камеронов, благоухающий цветущими розами.

Однако в данную минуту чувство страха было иным, и его нельзя заглушить зычным командирским окриком либо отгородиться стеной безразличия. На этот раз страх проистекал из предчувствия неизбежной утраты. А что, если Дугал передумал? Может, решил, что Макдоннелл недостоин принцессы, и теперь требует ее возвращения? Ведь можно допустить, что подыскал иного жениха, истинного джентльмена с хорошими манерами, способного играть в шахматы и петь дуэтом. Нет, Морган не мог заставить себя просто пойти к Сабрине и затем молча выслушать приговор горше смерти.

Проклиная свое невежество, Морган разорвал конверт и попытался понять, что же хочет ему сказать Дугал, но потом решил для себя, что означают покрывающие бумагу закорючки. Если бы Камерон действительно пожелал вернуть дочь, он, пожалуй, не стал бы писать, а вместо малолетнего гонца, трясущегося от страха, отправил бы к Макдоннеллам батальон английских солдат в красных мундирах.

Морган расправил лист плотной бумаги. Еще не поздно сделать вид, будто не получал никакого послания. Ангус в данном случае, не колеблясь, поступил бы именно так. Гонец Камеронов может пропасть без следа, и Сабрина ничего не узнает. Известно, что горные дороги узкие, несчастные случаи происходят на каждом шагу. Скажем, выстрел, лошадь оступается, и всадник летит в пропасть. Его тело смогут найти не раньше весны.

Решение, казалось, было принято, Морган вскочил со стула и швырнул письмо в очаг на тлеющие угли. Показался язычок пламени, плотная бумага сжалась, как от боли, но, прежде чем она успела сгореть, Морган выхватил ее, обжигая пальцы. Ему стало стыдно за свою трусость. Только сейчас он осознал, на какую низость способен пойти ради того, чтобы удержать жену. Да-а, так низко не опускался даже Альберт Ужасный.