Пламя любви - Филлипс Патриция

— А Севилья красивее, чем Бургос? — спросила Элинор спустя некоторое время, надеясь хитростью выпытать у него интересующие ее сведения.

— Пожалуй. Я, во всяком случае, предпочитаю Севилью, — с улыбкой отозвался дон Родриго и, собрав посуду, вручил ее повару. — Наденьте плащ. Не мешает размять ноги после дневной скачки.

Элинор охотно согласилась. После нескольких недель пути она чувствовала себя такой грязной, что провожала тоскливым взглядом каждый горный ручей, испытывая острое желание искупаться. Признайся она в этом дону Родриго, возможно, он организовал бы ей купание, но Элинор стеснялась затрагивать эту тему.

Они остановились на скалистом уступе, нависавшем над бурным потоком.

— Элинор, каковы ваши планы? — внезапно спросил дон Родриго.

— Вернусь в Англию. Там мой дом.

— Но вы теперь вдова. И де Вера тоже нет, — добавил он после некоторого колебания.

У Элинор перехватило дыхание. Сердечная рана заживала медленно, и она по-прежнему испытывала боль при мысли о Джордане.

— Элинор… выходите за меня замуж, — вырвалось у дона Родриго, но он тут же прикусил губу, кляня себя за несдержанность.

Элинор ушам своим не верила.

— Вы очень добры, дон Родриго, я польщена…

— Но не хотите, чтобы я стал вашим мужем.

— Мне не нужен муж.

Они стояли на узкой полоске травы, и хотя ни один из них не сделал ни шага, оба хотели бы оказаться за тысячу миль от этого места.

— Мне нелегко с этим смириться, — признался дон Родриго. — Вы так прекрасны и так недосягаемы. Элинор, дорогая, я преклоняюсь перед вами. Дайте мне хоть какую-нибудь надежду.

— Не могу.

— Неужели я вам настолько неприятен?

— О нет, дон Родриго. Просто мое сердце все еще принадлежит…

— Покойнику, — жестоко закончил он. — Когда вы перестанете жить прошлым? Не уйдете же вы в монастырь только потому, что он мертв?

— Может, и уйду, — уронила Элинор.

— Мужчина, которого вы не можете забыть, не собирался хранить вам верность.

— Откуда вы знаете?

— Поверьте, знаю. Он взял мавританку в любовницы.

— Это ложь!

— Вы слишком доверчивы. Уверяю вас, ни один мужчина не станет жить монахом, если у него есть выбор. Эта женщина спала в его палатке во время рейда на юг Испании. В его отряде все об этом знали. Возможно, были и другие красотки, но лично я могу поручиться только за мавританку.

— Если вы хотели причинить мне боль, вам это удалось.

— Я хочу, чтобы вы поняли, что ваш кумир — всего лишь мужчина, а не божество!

— И вы полагаете, что теперь я упаду в ваши объятия?

— Вовсе нет. Я надеялся, что это уменьшит вашу тоску по де Веру.

Он сердито зашагал прочь. Элинор медлила, не желая следовать за ним, но место было слишком уединенным и она не чувствовала себя в безопасности.

— Подождите! — крикнула она, бросившись следом за ним по неровной тропинке, сбегавшей вниз по крутому склону. Споткнувшись о камень, она упала прямо в объятия дона Родриго.

Элинор тяжело дышала, сердце бешено колотилось. Дон Родриго превратно истолковал ее испуг, подумав, что Элинор взволнована этой неожиданной близостью.

— Элинор, — пылко выдохнул он, склонившись к ее лицу, — я люблю вас больше жизни. — И прильнул к ее губам.

Элинор, как ни странно, не питала к дону Родриго отвращения.

— Скажите, что будете моей, — настойчиво произнес он.

— Прошу вас, не надо. — Она попыталась отстраниться, но ощутила за спиной каменную преграду.

Он выпустил ее из объятий и теперь опирался руками о скалу по обе стороны от девушки, так что она оказалась в ловушке.

Его смуглое лицо было совсем близко, темные глаза сверкали, но Элинор твердо встретила его обжигающий взгляд.

— Единственное, что мне остается, дон Родриго, — это полагаться на вашу честь.

Ее слова привели испанца в ярость. Сжав кулаки, он прорычал:

— Здесь не Кастилия и представления о чести совсем другие, донья!

— Вы обещали защищать меня. И я вам поверила.

— Проклятие! Я хочу вас, Элинор, и добьюсь своего — либо на ваших условиях, либо на моих.

— У меня нет никаких условий.

— Значит, на моих. Пойдемте, донья, становится холодно.

Он схватил ее за руку и быстро зашагал вниз по склону. Затем подозвал к себе стражей и сделал несколько коротких распоряжений.

Элинор испуганно наблюдала за ним. Ее подозрения подтвердились. Отдавая приказы, он говорил со своими людьми на каком-то неизвестном ей языке, и она не поняла ни слова.