Утро нашей любви - Ли Эйна

Интерес подогревался сведениями о богатстве Джареда и тем фактом, что он недавно удостоился ордена Почета.

Одна из газет, известная своим пристрастием к дешевым сенсациям, даже опубликовала фотографии близнецов, играющих во дворе, вместе с интервью Гарриет Уиппл, охарактеризовавшей девочек как избалованных и непослушных отпрысков богачей. Статьи о том, как Джонатан Фрейзер нажил свой капитал, пестрели намеками на незаконность сделок, но каких-либо фактов, подтверждающих эти инсинуации, не приводилось. То и дело упоминалось участие Сета в мошенничестве с инвестициями без всяких ссылок на то, что обвинения сняты.

Что касается Дианы Фрейзер, то она характеризовалась как любящая мать, которую лишили детей и изгнали из дома из-за ее скромного происхождения.

В газете Китти представлялась как любовница Джареда Фрейзера, проживающая в его доме под видом гувернантки, несмотря на тот факт, что она является дочерью владельца крупнейшего в Техасе ранчо. Даже ее кузины были втянуты в разбирательство, когда газеты оповестили общественность о родстве Кэтлин Драммонд с двумя наиболее влиятельными в Далласе семьями: Кэррингтонов и Кинкейдов.

Стараниями прессы к тому времени, когда Китти предстояло появиться в суде, ожидания публики достигли апогея. Накануне вечером Бет с Джейком вернулись из Европы, и Синтия ввела их в курс дела.

Джейк пришел в ярость, прочитав вечерний выпуск газеты.

— Бог мой, эта жалкая газетенка осудила и приговорила Китти с Джаредом, не дожидаясь суда! Вся семья Фрейзеров подверглась осуждению.

— Видимо, Диана удостоила своей благосклонностью этого тупицу репортера, — сказала Синтия.

— Не представляю, как Джаред все это терпит, — заметила Бет. — При его характере подобное вмешательство в личную жизнь, когда твою семью распинают у всех на глазах, должно быть невыносимым. Не пощадили даже близнецов!

— Это называется свободой печати, Бет, — отозвался Дейв. — Человека подвергают публичному осуждению, прежде чем выслушать, что скажет обвиняемый под присягой. Вы обратили внимание, что в газете полностью отсутствуют высказывания людей, которые могли бы положительно отозваться о Фрейзерах? Им нужна только сенсация, непредвзятое мнение никого не интересует.

— Я хотела бы поблагодарить вас всех за поддержку, — тихо сказала Китти. — За все время пребывания в Далласе вы не видели от меня ничего, кроме неприятностей. Наверное, вы будете рады, когда я уберусь восвояси.

— Чтобы я больше не слышала подобных речей, Кэтлин Драммонд! — одернула ее Бет. — Мы же семья, или ты уже забыла об этом?

Китти была слишком расстроена, чтобы поддерживать разумный разговор. Она ушла пораньше, сославшись на то, что должна отдохнуть перед грядущим судебным разбирательством, а затем долго ворочалась без сна, гадая, что принесет ей завтрашний день. Джаред, конечно, будет в суде, и Китти не представляла, как встретится с ним. И какие вопросы ей будут задавать? Она молилась о том, чтобы пройти через это испытание, не причинив имени Фрейзеров дополнительного урона, но сомневалась, что ей настолько повезет.

На следующее утро Китти в сопровождении Кинкейдов и Кэррингтонов отправилась в суд. При виде множества людей, собравшихся на улице и ступеньках здания, ее охватил трепет.

Когда Китти вышла из экипажа, засверкали вспышки камер и толпа с криками «Вон она», «Та самая гувернантка!» ринулась вперед.

Если бы не Джейк и Дэвид, ее бы просто затоптали. Мужчинам удалось протиснуться сквозь гущу репортеров, фотографов и зевак. Многие пришли из любопытства, но большинство выкрикивало насмешки и оскорбления.

Как ни странно, вместо того чтобы лишить ее остатков самообладания, агрессивный настрой толпы вызвал у Китти вспышку гнева. По какому праву они судят ее, даже не выслушав?! К тому времени, когда она оказалась под защитой стен суда, Китти, как никогда, чувствовала, что правда на ее стороне.

В вестибюле ее ждал поверенный Джареда, Мильтон Гамильтон, считавшийся одним из самых известных адвокатов в Техасе. Китти уже встречалась с ним, когда он приходил к Кинкейдам, чтобы побеседовать с ней. Удовлетворенный ее ответами, он отказался от дальнейших контактов, предпочитая, чтобы ее свидетельство звучало искренне и не казалось отрепетированным. После взаимных приветствий он попросил ее собраться с мыслями, отвечать на вопросы коротко и честно и, главное, не говорить того, о чем не спрашивают.