На холмах любви - Ли Эйна

Грэхем не забыл выразить благодарность Александру Скотту за то, что тот дал пристанище Роберту, излечил его, и посылал особые приветствия Элизабет.

Как ни сожалел Роберт, что должен покинуть Элизабет, ничегонеделание стало для него невыносимым и он радовался возможности снова вернуться к военной жизни. Дурные предчувствия у Элизабет росли с каждым днем. Каждое утро она думала, что вот сегодня Роберт оставит ее. Бет чувствовала, что он неспокоен, что его тянет пуститься в путь.

И вот настал день, когда у ворот Бэллантайна появилось знамя Дугласов и сам Уильям Дуглас въехал в замок.

Элизабет шла в библиотеку. Там уже сидели ее отец, Роберт и Дуглас.

Когда она появилась в дверях, все замолчали. Уильям Дуглас встал и пошел навстречу своей любимой племяннице.

Элизабет была рада видеть этого человека, несмотря на то что он привез ей весть, которой она ждала с таким страхом.

– Дядюшка Уильям, – Бет запечатлела на его пухлой щеке поцелуй.

Дуглас отступил на шаг и внимательно оглядел племянницу.

– Никогда еще я не видел вас такой красивой.

– Дядя Уильям, вы говорите это всякий раз, когда мы встречаемся, – покачала головой Элизабет.

Он перевел взгляд на Роберта.

– Я думаю, виной тому – сей высоченный горец. Нет лучшего способа вызвать румянец на личике юной особы, чем внимание молодого человека.

– Ох, дядя, послушать вас, так вы словно Мафусаил^[35]. Вы же сами еще молоды! Почему же вам не приходит в голову, что вы и есть тот самый человек, который вызвал у меня румянец?

Уильям Дуглас засмеялся, польщенный, и с удовольствием продолжал флиртовать со своей родственницей.

– Боюсь, что горец лучше годится для этой роли, Элизабет. – И дядя похлопал себя по довольно круглому животику.

– Уильям только что привез нам добрые вести, Элизабет, – взволнованно произнес лорд Скотт. – Война кончилась. Карл сдался.

Молодая женщина замерла. И тут же посмотрела на Роберта, сидящего, как и прежде, с непроницаемым лицом.

– Сдался? – спросила она недоверчиво.

– Он обратился к шотландцам, – отозвался Дуглас. – Он приказал Монтрозу распустить войско и сложить оружие. Он счел, что так будет лучше.

– А что же станется с теми, кто помогал королю?

– Монтроз приговорен к изгнанию, но его офицеров, тех, кто вернется домой, приказано не трогать.

Элизабет с радостью обернулась к Роберту:

– Значит ли это, что вы возвращаетесь в Эшкерк, милорд?

– Я пока ничего определенного не могу сказать, миледи. Все это так неожиданно. – Роберт пожал плечами. – Наверное, я попытаюсь добраться до Джеймса и узнать, что он намерен делать.

– Я рад слышать, что война в Шотландии кончилась. Но, боюсь, это еще не означает, что пришел конец вражде между кланами. Теперь наша дорогая родина отдана во власть Кромвелю и Аргайлу, – произнес лорд Скотт.

– И обоих их ненавидят, – откликнулся Роберт. – Горцы еще поплатятся зато, что они поддерживали Карла и Джеймса.

– Предлагаю тост, джентльмены, – лорд Скотт поднял бокал. – За Шотландию!

– Слушайте! Слушайте! – Дуглас тоже поднял бокал.

– За Шотландию, – согласился Роберт. Позже Элизабет подошла к нему и взяла его за руку. Он крепко пожал ее руку в ответ, но не проронил ни слова. Стоял и смотрел на огонь.

– Вы не рады, что война кончилась, Роберт? Словно только что осознав, что перед ним стоит Элизабет, граф поднес ее руку к губам и поцеловал.

– Это не так, Элизабет. Конечно, я рад окончанию войны. Меня беспокоит Джеймс. Он почти собрал самое многочисленное войско, которое когда-либо видела Шотландия. Вы понимаете, что это значит? Все кланы – кроме, конечно, этих мерзавцев Кэмпбеллов – объединились бы против общего врага. Фрезеры, Гордоны, Стюарты, Дугласы, Мак-Дональды! Ах, Бет, какая это непобедимая сила! И все это мог совершить Джеймс Грэхем! Бет улыбнулась:

– У вас такой вид, точно вы разочарованы. Но мне почему-то кажется, вы горюете из-за того, что не увидите больше разноцветных пледов, не услышите голоса волынок.

Роберт усмехнулся.

– Нет, в самом деле, радость моя, неужели вы не понимаете, что это означало бы? Мы наконец стали бы единым народом. Все отбросили бы взаимную ненависть, и на первое место вышли бы интересы Шотландии. Хайлендеры и сасселахи...

Элизабет нахмурилась.

– Не сасселахи, а лоулендеры, Роберт, – поправила она.

– Хайлендеры и лоулендеры сражались бы бок о бок, – продолжал он. – Как это было бы чудесно!