Уголок рая - Дарси Эмма

А еще важнее – направить внука к ней. Им надо чаще общаться. А все остальное произойдет само собой… Близость, естественное влечение, бросающийся в глаза контраст между тем, что у него есть, и тем, что он мог бы обрести, соблазн… Нужно лишь слегка раздуть искру!

– Питер Оуэн всегда выступает в белом фраке, так что вам понадобится строгое вечернее платье.

– Кажется, у меня найдется подходящее.

Изабелла улыбнулась.

– Прекрасно! На свадьбе будут мои внуки, все трое. Могу признаться, я люблю хвастаться перед ними своими находками.

– Я сделаю все возможное, чтобы вы действительно могли мной похвастаться.

– Не сомневаюсь: у нас с вами все получится. И не в последнюю очередь потому, что теперь Джина знает: Алессандро будет на празднике, добавила про себя Изабелла.

Увы, Мишель, вероятно, тоже.

Как бы то ни было, Джина должна затмить Мишель.

ГЛАВА ПЯТАЯ

– Дамы и господа!

Гул в зале стих, все взгляды обратились к Питеру Оуэну.

– Сегодня вас ожидает особый концерт в честь невесты и жениха…

Обведя зал широким жестом, он указал на стол молодоженов, за которым также устроился младший брат Алекса Тони, игравший на свадьбе роль шафера.

– Он состоится благодаря любезности нашей несравненной хозяйки – Изабеллы Кинг.

Средний из братьев, Мэтт, сидел ближе к другому концу стола в окружении гостей; там же разместился и сам Алекс. Мэтт наклонился к нему и осведомился шепотом:

– Чем на этот раз нас удивит бабуля?

– Не знаю, – ответил Алекс; ему самому было любопытно.

– Позвольте представить вам… – Певец и пианист отступил назад и сделал приглашающий жест: —…Джину Терлицци.

– Как же, как же, твоя певчая птичка, Алекс, – прокомментировала Мишель так, что у него закололо в затылке.

В прошедшее воскресенье у них произошла крупная стычка по поводу Джины, и Алексу не хотелось повторения. Хуже всего было то, что обвинения Мишель вызвали у него ощущение вины. И что с этим делать, он не знал.

– Вот как – твоя птичка? – насмешливо подхватил Мэтт.

– Бабушкина, – коротко отозвался Алекс, махнув для выразительности рукой.

Джина вышла к рампе и протянула руку Питеру Оуэну. При виде этой пары у Алекса закололо в боку. Какого черта бабке взбрело в голову соединить Джину с записным сердцеедом, которого отличает обаяние довольно сомнительного свойства? Этот человек дважды разводился, и его появление в жизни Джины может обернуться для нее горьким разочарованием.

– Мы с Джиной репетировали всю неделю…

Целую неделю! Алекс недовольно поморщился. А Джина вся светилась рядом с Питером. Ее янтарные глаза сверкали, широкая улыбка освещала лицо.

– Хм… Не знаю, какой у девочки голос, но внешне она очень даже ничего! Знойная и сексапильная. Одни груди чего стоят! – пробормотал Мэтт.

Алекс поймал себя на той же мысли и немедленно ощутил приступ желания. А Мишель сидела рядом с ним, и все мужские взоры были устремлены на нее и на ее облегающее красное с металлическим отливом платье, открывающее практически всю спину. И она его невеста! Ему неприлично испытывать влечение к другой женщине.

И вдруг ему пришла в голову мысль, поразившая его самого: сексуальность Мишель искусственна. И это лишь картинка, скрывающая холодную, эгоистическую душу.

А Джина… не такая. Она как праздник. И сейчас Питер Оуэн обнимает ее на сцене на глазах у всех гостей. И… торжествует!

– Обещаю: талант этой молодой леди покорит ваши сердца, – сладким голосом объявил Оуэн. – Так что расслабьтесь и получите удовольствие от замечательного дуэта «Я только тебя прошу» из «Призрака оперы».

Алекс стиснул кулаки, когда, обхватил Джину за талию, он повел ее к фортепиано.

– Интересно знать, успел он затащить ее в постель? – ехидно произнесла Мишель.

Алекс взглянул на нее исподлобья и промычал что-то невнятное.

Она понимающе улыбнулась.

– Дай Питеру Оуэну неделю…

Об этом же думал и сам Алекс, хотя у Джины, надо надеяться, достанет здравого смысла, чтобы не попасться на крючок бессовестного соблазнителя. Разве не видно, что это за фрукт? Про него говорят, что его постель никогда не пустует.

Но как старается, шельмец! И подсказал Джине, как лучше встать у инструмента, и микрофон ей вручил, и в глаза заглянул, и прошептал какое-то напутствие, и, когда усаживался за фортепиано, отработанным жестом вскинул фалды фрака. Больше всего Алексу хотелось, чтобы Джина не позволила ему охмурить ее его профессиональными штучками.