Рождественский папа - Смит Карен Роуз

— Это твоя бывшая комната? — спросил с порога Ник.

Фейс быстро захлопнула дневник и прижата к себе, снова почувствовав смущение влюбленной девочки— подростка.

— Угу, — вымолвила она.

Он вошел в комнату, с улыбкой взял дневник у нее из рук и стал листать, пока не нашел фотографию. Она хотела выхватить тетрадь у него из рук, но он, смеясь, поднял ее высоко над головой.

— Ну дай же мне посмотреть, — поддразнивал он.

Глаза у него блестели, голос был ласковый, и Фейс не могла устоять.

— Смотрим десять секунд и сразу же закрываем, — согласилась она.

Ему это показалось забавным. Он легко нашел нужную страницу.

— Непонятно, почему ты смутилась. Ты ведь почти не изменилась.

— Я выглядела такой… такой…

— Юной? — подсказал он, и от его улыбки у нее ослабли ноги.

— Робкой и несовременной, — призналась она, чувствуя, как краснеет.

Ник закрыл тетрадь и поставил на полку. Затем повернулся к ней. Они стояли совсем близко.

— Может быть, ты себя таковой и считала, но другие этого не замечали.

— Ты просто добрый.

— Я честный.

Она посмотрела через плечо в темное замерзшее окно.

— Да и в университете было то же самое.

Взяв в ладонь ее подбородок, он повернул Фейс лицом к себе.

— Что то же самое?

— Свидания. Мальчики.

— Был какой-то особый мальчик?

— Ник…

— Расскажи, — потребовал он, и в его голосе прозвучала ласковая властность.

Выпрямившись, она бесцветным тоном стала рассказывать:

— Я не ходила на студенческие вечеринки, потому что большую часть времени проводила в компьютерной лаборатории. И там встретила его… и решила, что влюбилась. К сожалению, выяснилось, что его интересовали мои способности программиста для статьи, над которой он работал, а не длительные отношения.

Ник нахмурился:

— Он использовал тебя.

— Да.

— И с тех пор ты ни с кем не встречалась?

Она отрицательно покачала головой, все еще чувствуя себя наивной, доверчивой и слишком ранимой.

— Ты не знаешь себе цену, — прошептал Ник. Он наклонил голову и просунул руку ей под волосы.

Спустя секунду требовательность его губ громче всяких слов заявила о том, что она желанна ему. Фейс чувствовала себя красавицей, пока его рука гладила ей волосы. Когда же он завладел ее губами, она охотно откликнулась на ласку, забыв о прежней застенчивой девочке. Помнила только его предыдущий поцелуй и с радостью отдалась второму, обхватив Ника за плечи и ощущая сквозь свитер крепость мужских мускулов…

— О Боже! — раздался голос Констанции Хьюитт, мгновенно отрезвивший обоих.

Но Ник все же успел поцеловать Фейс и только тогда поднял голову. Она же, задыхаясь, отшатнулась, не представляя, как будет объясняться.

— Дорогая, что происходит? — спросила мать.

Не успела Фейс придумать ответ, как Ник шагнул вперед и сказал:

— Ничего дурного, миссис Хьюитт.

— Ты не имеешь права заигрывать с нею. К тому же в моем доме…

— Он не заигрывает, мама.

— Я в ужасе от мысли, что происходит у тебя дома, — продолжала мать, не слушая Фейс — А там Джейки. Честно говоря, я такого от тебя не ожидала.

— Перестань, мама, — потребовала Фейс. Щеки у нее горели. — Я всегда была послушной. А наши отношения с Ником никого не касаются. Извини, если мы переступили границы, как ты считаешь, благоразумия. Постараемся больше этого не допускать.

Она прошла мимо матери, которая стояла на пороге с ошеломленным видом, потрясенная тем, что ее послушная дочь осмелилась говорить с ней как независимая женщина. Стараясь успокоиться, Фейс остановилась и миролюбиво сказала:

— Костюмы выглядят потрясающе. А сейчас нам пора домой. Уже поздно, и завтра Джейки, наверное, пойдет в детский сад. — Взяв мать под руку, она отвела ее к лестнице. — Ты уже решила, что подаришь папе на Рождество?

— Фейс, я полагаю, что нам следует поговорить о…

— Я связала ему пару узорчатых носков из разноцветной шерсти. Чего бы еще ему хотелось?

Женщины разговаривали еле слышно. Ник нервно засунул руки в карманы брюк. Вот ситуация! Он поставил Фейс в неловкое положение перед семьей. Но, к своему удивлению и ужасу, даже теперь не пытался настроиться на благоразумный лад.

Наконец он признался сам себе, что остался в Извилистом Ручье не только из-за декораций, но и чтобы провести побольше времени с Фейс. А после того, как поцеловал ее, стал ощущать себя ее защитником. Похоже, сердце его — впервые после женитьбы на Памеле Энн — открылось для чувств, навсегда, казалось, угасших. И что теперь?..