Я ищу тебя - Мэйджер Энн

Только на этой неделе Джини опять приступила к работе. Последние повязки на голове и на теле сняли, а волосы уже отросли настолько, что их можно было укладывать. Физически она чувствовала себя почти здоровой, но говорить с дочерью о Джордане пока еще не могла.

Когда она услышала звук шуршащих по гравию шин велосипеда, сердце ее забилось быстрее. Выглянув в окно, она увидела Мелани под высокими деревьями. Дочь выглядела еще мрачнее, чем была, уезжая из дому. С растущим беспокойством Джини наблюдала за тем, как она бросила велосипед в высокую траву около черного хода, где ей не разрешалось оставлять его. Раздался топот на крыльце, распахнулась дверь в кухню. Впереди девочки шла серая кошка Саманта, хотя Джини не пускала ее в дом.

– Быстрее, Сэм, беги в мою комнату, пока мама не увидела, – заговорщицки прошептала Мелани, выкладывая расплющенную картонную коробку с цыпленком на кухонный стол. Она стояла к матери спиной, не замечая ее.

Мелани бросила на стол какой-то рулон, завернутый в бумагу, с таким видом, словно бросала кому-то перчатку. Потом вынула из картонки крылышко, и кошка, потянувшись, встала на задние лапы, нюхая воздух и с восторгом мяукая. Мелани присела, чтобы взять Саманту на руки, и в этот момент заметила мать. Девочка вскочила на ноги, ее юное лицо залила краска вины, а взгляд вернулся к тому черному рулону, что лежал рядом с цыпленком. Однако голос ее звучал ровно, с притворной невинностью.

– О, привет, мам, – произнесла она с участием и детской беззаботностью. – А я думала, ты отдыхаешь у себя в спальне.

Глаза Джини остановились на крылышке цыпленка, соблазнительно свешивающемся перед Самантой.

– Ну, разумеется, – сухо пробормотала Джини.

– Я собиралась вывести Сэм.

– Ты опять кривишь душой, Мелани.

– А ты опять говоришь книжными словами, как учитель английского языка. Ребенку тебя не понять.

У Джини упало сердце, когда она услышала интонации, к которым дочь всегда прибегала во время их ссор.

– Все ты прекрасно понимаешь. Положи крылышко на место, Мелани. Ты ведь знаешь, у нас нет сейчас лишних денег, чтобы кормить кошку тем, что мы едим сами.

Мелани подчинилась.

– Но это всего лишь маленькое крылышко. Ты же всегда раньше разрешала мне дать Сэм крылышко, когда у нас были цыплята.

– Но в то время у нас не было долга, превышающего все, что я могу заработать за два с лишним года.

– Я устала от того, что у нас вечно нет денег! – взорвалась Мелани. – Устала от твоей вечной боязни, что я никогда не смогу получить то, что есть у других ребят.

– Не смей упрекать меня! – резко оборвала ее Джини. Но тут же спохватилась, что перегнула палку. Со времени аварии она чувствовала: что-то ее постоянно терзает – и только теперь поняла, какой тяжелый груз она взваливает на ребенка. – Дай Сэм крылышко, – проговорила она мягко, – но не оставляй ее в доме. Хватит с меня блох.

Лицо девочки осветилось радостью, она подхватила кошку на руки, чтобы вынести на улицу. Джини встала. После многих месяцев лечения она научилась уже ходить не хромая. Она подошла к кухонному столу и взяла коробку с цыпленком. У нас есть пара помидоров, пожалуй, сделаю салат, подумала она. И тут заметила завернутый в черную бумагу рулон. А это что такое?

Мелани, успевшая уже вернуться, стремительно бросилась к ней, чтобы забрать плакат, но опоздала – Джини уже разворачивала его.

Гордо, как флаг, он реял на ветру от вентилятора, и обаятельный Джордан Джекс был на нем как живой. Джини застыла, и лишь губы ее беззвучно двигались – она читала то, что было написано под портретом.

Этот плакат оказался рекламой его концерта, который должен был состояться на стадионе «Астродом». В аншлаге сообщалось, что весь сбор от четырехчасового шоу пойдет на медицинские исследования.

Джордан здесь, в Хьюстоне, а она не знала!

Картонка с цыпленком упала, но Джини, не заметив этого, с серым от страха лицом добралась до своего стула и замерла, как сломанная кукла.

Еще прежде, чем Мелани произнесла хоть слово, Джини поняла: вот он, ужасный момент противостояния, которого она боялась все четыре месяца.

Тихий, спокойный голос донесся до нее как бы издалека:

– Я сегодня пойду его слушать, мама.

– Нет!

– Мне это нужно, мама.

– Я запрещаю.

– У тебя нет такого права.

– Мелани, ну почему ты даже не пытаешься понять?

– А что тут понимать? Ты не хочешь говорить. Я ждала несколько месяцев, а ты молчала. Я дала тебе время. Теперь ты выздоровела. Плакаты с его портретом – повсюду, во всех газетах реклама. Если бы ты не ушла с головой в свои проблемы, то бы уже несколько недель назад знала о его приезде. Половина всех ребят в школе идут сегодня на концерт. А он мой отец! И я хочу его видеть. Что в этом плохого?