Работа над ошибками - Полански Кэтрин

Ах да, как он сразу не сообразил. Наверняка есть человек, который тоже вправе принимать решения насчет Синди.

— И ты, естественно, хочешь, чтобы она регулярно общалась со своим отцом.

Взгляд Дженны потемнел.

— Ну… да, наверное.

Тайрен отвернулся и спиной прислонился к двери. Он говорит слишком много, слишком идет ей навстречу. Как бы ему ни нравилась эта маленькая девочка, но она — дочь женщины, которую с завтрашнего дня он не увидит никогда. Дженна не принадлежит его будущему, точно так же как и Синди или какой-нибудь другой ребенок. Дело не в том, что он не хочет детей — трое или четверо как раз по нему, — но нужна семья, чтобы иметь возможность их воспитывать нормально. Однако брак не входит в его планы. Детям нужны только такие родители, которые друг друга любят. А сейчас Тайрен способен жениться лишь по расчету, потому что его сердце не способно откликнуться на чьи-либо чувства. Или не жениться вовсе. Он предпочитал холостяцкую жизнь. Возможно, однажды это изменится.

Руки невольно сжались в кулаки. Если ему когда-нибудь случится стать отцом, черт возьми, он будет лучшим папой в мире. Не таким, как его собственный, который бросил их с матерью, лишь только узнал, что она беременна.

Кири поднялась со своей скамеечки.

— Думаю, пора покормить твоих гостей, Тайрен.

— Нет, спасибо, Кири. — Дженна заторопилась. — Синди, нам пора. Мы перекусим где-нибудь по дороге.

Тайрен положил руку Дженне на плечо. И заметил, как она дрогнула от его прикосновения. Он так ей неприятен? Но руку он не убрал.

— А ты любишь салями и сыр, Синди? — невинным голосом осведомился Тайрен у девочки.

Малышка закивала с восторгом.

— Да, очень-преочень!

Он повернулся к Дженне. Его рука по-прежнему лежала на ее плече, и он пытался не обращать внимания на то, какая нежная у нее кожа, не думать о том, какая она чуткая… Тайрен не собирался отпускать Дженну и Синди так быстро. Он и сам не мог понять, почему тянет время. Впрочем, они с Дженной еще толком ни о чем не поговорили.

— Почему бы нам не пойти в дом и не сделать пару бутербродов? — предложил он.

Дженна нервно глянула на него и высвободилась из-под руки.

— Сходите вдвоем, — сказала Кири. — Мы побудем тут с Синди. Посмотрим других лошадок. Я покажу Синди жеребенка, он вместе с мамой на заднем дворе.

Было заметно, что Дженне трудно сохранять спокойствие.

— Ты в этом, Кири, правда, уверена?

Тайрен пристально посмотрел на Дженну. Точно, она боится остаться с ним вдвоем. За кого она его принимает? Он едва овладел собой, чтобы никто не заметил внезапно вскипевшей в нем злости. Злости на все, что изменилось с тех пор, когда они держали друг друга в объятиях и шептали слова любви. А теперь женщина, с которой он занимался любовью так, как ни с кем более, боится оставаться с ним наедине. Неужели он стал ей настолько неприятен?

Кири кивнула Дженне.

— Конечно. Нам вдвоем очень хорошо. Правда, мое Маленькое Солнышко?

Девчушка просияла и продемонстрировала фирменную улыбку от уха до уха.

— Ну ладно, — сдалась Дженна. — Только будьте осторожны. Мы скоро вернемся.

Маленькое Солнышко? Так бабушка называла меня, когда я был маленьким, подумал Тайрен. Почему она решила подарить девочке его детское имя?

— У тебя очень красивый дом, — сказала Дженна, когда он открыл перед ней дверь.

Беседа. Они будут вести учтивую светскую беседу.

— Спасибо, — сдержанно ответил Тайрен. — Я горжусь им.

— Имеешь полное право. — Она прошла мимо него. — Ты ведь сам его придумал?

Тайрен улыбнулся. Он не мог объяснить себе, почему его так обрадовал ее комплимент.

— В кухню вот здесь, по коридору. — Ну почему она такая красивая? Такая соблазнительная с этими ее белокурыми локонами, которые она высоко подколола, чтобы можно было видеть ее гибкую шею? Ее ноги в шортах кажутся бесконечными. Да еще эта футболка, розовая и в обтяжку… Будто она нарочно решила свести его с ума, чтобы он позабыл, зачем она приглашена. Что ей стоило надеть какую-нибудь бесформенную хламиду, чтобы скрыть все эти прелести? Но Дженна предпочла их подчеркнуть…

Мысли Тайрена обратились к другому. Удивительно, но еще ни одной женщине он не позволил войти в его кухню. Почему он должен ломать эту привычку именно сейчас и именно с Дженной? Почему ему так хочется, чтобы она прошла по этому дому и влюбилась в него без оглядки?