Яблоко раздора - Дарси Лилиан

Адам всегда считал, что судит о людях объективно, предвзятость не в его характере, и, глядя на спящую после операции Мэг, такую красивую и беспомощную, он не мог представить ее жестокой и расчетливой. Так чему он должен верить? Инстинкту или фактам?

Впервые в жизни он не мог ответить на этот вопрос. Мэгги тоже наблюдала за ним, и, когда их глаза встретились, Адам не смог отвести взгляд. Оба снова почувствовали, что их влечет друг к другу. Это было больше, чем просто желание, хотя его пальцы горели от стремления погладить ее грудь под тонким хлопком больничного халата, коснуться ее нежной шеи.

И зачем он только себя мучает? Зачем думает об этом?

— Скоро тебя переведут в палату, — сказал он Мэг. — Ты останешься в послеоперационном блоке только до тех пор, пока не перестанет действовать наркоз.

— Ты уходишь? — Мэг не могла скрыть сожаление.

— Ты хочешь, чтобы я остался?

— Не… знаю…

Да! Но она никогда не признается в этом! Особенно сейчас, когда он разорвал своими словами невидимую нить, соединившую их. Она же продолжала ощущать ее и ненавидела себя за это.

— Я могу остаться, — предложил Адам.

— Нет, иди лучше полечись. — Она нашла наконец предлог для отказа. — Я приму обезболивающее и засну.

— Ты права, — согласился он. — Сначала позвоню маме в палату изолятора, узнаю, как Эми. — Он кашлянул и добавил: — А потом последую твоему совету и отправлюсь лечиться.

— Дай мне знать, как у нее дела. Если я тебя увижу…

— Увидишь, — оборвал он. — Теперь отдыхай, ладно? Тебе это необходимо.

Он импульсивно нагнулся и нежно погладил Мэг по щеке.

На следующий день он должен был отвезти ее домой.

— Я подгоню машину, — сказал Адам. — Она на стоянке для врачей, это недалеко.

Он притормозил около Мэг через две минуты. Видно было, что он заранее позаботился о ее комфорте: спинка пассажирского сиденья была откинута и покрыта мягкими подушками. Он открыл дверцу и помог ей выбраться из кресла, потом усадил в машину, придерживая за плечи. Это было приятно — чувствовать, как его рука обнимает ее.

— Теперь напомни мне, как доехать до твоего дома, — попросил Адам, выезжая на дорогу, но чувствовалось, что он напряжен. Лишь добравшись до ее дома, позвонив в больницу и узнав, что у Эми все хорошо, он расслабился. — Костный мозг прижился, сейчас ей делают переливание крови, чтобы повысить иммунитет. У девочки появился аппетит, — доложил он Мэг. — Маленькая Эми — борец.

Адам прошел в спальню, принес подушки и шерстяное одеяло, усадил Мэг на диван и снова подумал, что его руки созданы, чтобы ласкать ее тело. Потом раздвинул занавески, чтобы впустить солнечный свет, налил стакан чаю. Мэг выпила и внезапно почувствовала боль — действие обезболивающих лекарств прошло. Она услышала, как хлопнула входная дверь, и Адам снова появился в дверях.

— Я кое-что тебе принес для подкрепления сил, — сказал он, распаковывая коробку, которую принес.

— Ну, зачем? — возразила она. — Ты меня балуешь.

— Балую? Но ведь ты еще не окрепла после такой серьезной операции.

Он разложил еду на журнальном столике и сел рядом.

— Ты выглядишь слабенькой. Пока. — Он внимательно посмотрел на нее. И неожиданно улыбнулся. От его улыбки у нее внутри все затрепетало.

— Но я не должна поддаваться болезни, поспешила она ответить, боясь, что забудет, о чем они вообще говорят. — Я стараюсь справиться, стараюсь думать, что я здорова. Я с детства была такая и убеждала папу, что у меня все в порядке, даже если болела.

— Ты шутишь? — изумился он. — У тебя был такой великолепный предлог не ходить в школу. Или ты любила учиться?

— Не всегда, — призналась Мэгги. — Но я не выносила, когда папа переживал, особенно когда у него были важные встречи, которые он не мог отменить, а папа не любил оставлять меня с посторонними людьми.

— У вас не было родственников в Калифорнии?

— Мы жили в Филадельфии, пока мне не исполнилось четырнадцать, — сказала она. — Потом четыре года в Денвере, а колледж я окончила в Сан-Франциско. Сюда я переехала, чтобы открыть свою юридическую контору, здесь я чувствую себя как дома. Родители моего отца умерли около двадцати лет назад. Его брат работает в Европе. Родители мамы были еще более сумасшедшими, чем она. Думаю, сейчас они на Аляске. У папы всегда было много друзей, но на работе. Им нельзя было позвонить и попросить: посидите с моей дочкой. Так что, если говорить правду, мы с папой всегда оставались одни, когда что-нибудь случалось.