Дети любви - Мэй Сандра

И дело даже не в том, что Чико, мягко говоря, может не понравиться то, чем Дик занимается с его вероломной любовницей на крыльце дома Рози Каллаган. И даже не в том, что любовница Чико, скорее всего, действительно вероломная. Просто во всем этом нужно разобраться до конца. И только после этого… Дик задержал дыхание и не стал даже мысленно произносить название того, ЧЕМ они с Морин займутся после того, как он во всем разберется.

Он просто поставил ее обратно на твердую землю, коротко и жадно поцеловал в полуоткрытые губы, сказал «Я вернусь», повернулся и ушел. А Морин осталась. В расстегнутых джинсах, с обнаженной грудью и мокрым пуловером, валяющимся в луже возле крыльца.

Слезы так и текли у нее из глаз, и огни далеких фонарей расплывались в дрожащее марево. Синий «жучок», украшенный боевыми вмятинами и царапинами, затормозил возле гаража. Открылась водительская дверца, на мостовую решительно ступила полная ножка… Рози Каллаган вылезла из машины и направилась к Морин, скорчившейся на крыльце.

– Дверь не открылась, да? Чертов слесарь, чтоб ему провалиться прямо в ад! Уж я ему позвоню, прям сейчас, чтоб не заснул до утра…

– Я даже не пробовала отпереть ее, Рози.

Морин начала медленно подниматься с корточек – и рот Рози открылся до пределов возможного. Морин вяло махнула рукой и пробормотала:

– Прости, Рози…

– Не извиняйся, девочка! Извиняться должен кое-кто другой. И если ты позволишь мне заняться этим, он завтра на коленях приползет…

– Рози! Я тебя очень прошу, дай мне самой с этим разобраться.

– Не вопрос! Я старая кошелка, Морин. Я просто не привыкла к таким независимым девчонкам, как ты. Ты в таких случаях просто говори: не твое, мол, дело.

После этих слов Рози немедленно сгребла Морин за плечи и энергично встряхнула.

– Что случилось, дорогуша? Не следовало отпускать тебя одну! Эх, надо было усадить тебя в машину…

– Рози, ты тут ни при чем.

Морин поднялась, и они с Рози медленно побрели к дверям. По дороге Морин подобрала сумку, а Рози принялась греметь ключами. Открыв дверь, она обернулась и тут же бросилась вниз по ступенькам, чтобы поднять брошенную кофту Морин.

– Не забудь ее на улице, дорогуша. Завтра она тебе понадобится. Дурачок по радио сказал, что к нам летит очередное похолодание, а дождь не прекратится.

Морин поплелась за Рози в ванную комнату и с некоторой тревогой увидела, как та решительно запихивает пуловер, напоминавший очень пожилую половую тряпку, в стиральную машину.

– Рози… а может, его надо в химчистку?

На лице Рози выразилось безбрежное удивление.

– Ты думаешь, после машины он сможет выглядеть еще хуже?

– Нет, но он может сесть и превратиться в уродливую распашонку для карлика.

– Я на это очень надеюсь, потому что после этого я его выкину, а тебе куплю новую, красивую.

Рози подмигнула Морин и щелкнула ее по носу, стремительно уносясь в сторону кухни. Морин попыталась возразить ей вслед.

– Я тебе не позволю тратить деньги…

– Думаю, позволишь. Потому что либо я буду расспрашивать тебя о предпочтениях в одежде, либо о том, почему ты оказалась в полуголом виде на крылечке перед дверью. Выбирай.

– Это шантаж!

– Точно, дорогуша.

– И так будет всегда?

– Только время от времени. И между прочим, это только к лучшему, потому что ты получишь приличную одежонку и выкинешь всю эту дрань.

– А что такого в моей одежде? Смотри, даже не скажешь, что я пережила в ней настоящий шторм.

– Ага. Не скажешь. Совсем не скажешь. Что ты будешь есть? Паста примавера или буйябез, на выбор. Что тебе больше нравится?

– И то, и другое. А здесь поблизости есть хороший итальянский ресторанчик?

Рози рассмеялась.

– Ну нет, дорогуша. После трудового дня мне совершенно не хочется ресторанной еды. Я приготовлю все сама.

Морин удивилась.

– Ты можешь приготовить буйябез? Неужели ты умеешь?

– Училась немного. Когда обхаживала Сайласа – это мой третий муж. Короткий был брак, слава богам, но готовить я люблю до сих пор. Это хобби все же лучше, чем йога и аранжировка цветов.

Морин, успевшая завернуться в сухое полотенце, уселась на высокий стул и поинтересовалась:

– А как твои мужья относились к тому, что ты официантка? То есть барменша…

– О, они от всей души ненавидели мою работу. Делали все, чтобы я ее бросила. Думали, что если купят мне дом, машину и прочую дребедень, переселят меня в этот район и заставят распрямить кудри, то я немедленно начну одеваться в модных бутиках и пить чай ровно в пять часов вечера.