В двух шагах от рая - Ловелл Марша

— Предупреждаю, я все равно выясню правду. Потребую, в конце концов, проведения сравнительного анализа крови. Так что не пытайся лгать мне!

— Гэри твой сын, — не своим голосом выпалила Мейбл.

Все! Сокровенные слова произнесены. Короткая фраза должна была стать судьбоносной. Казалось, прошла вечность, прежде чем Корте заговорил:

— Почему же ты ничего не сказала мне? Убежала из Оксфорда даже не попрощавшись, скрыла беременность и столько лет держала меня в неведении, что я отец, что у меня есть сын!

— Послушай, я…

— Побоялась? Но чего? Гнева своей семьи? Ну конечно, не могла смотреть в глаза отцу и всем остальным, потому что ты вынашиваешь жалкого отпрыска корсиканца, носящего фамилию Корте.

— Не смей так говорить о моем сыне! — гневно воскликнула Мейбл.

— Он не только твой, но и мой! А ты захотела, чтобы он рос без отца. Что за дикость, скажите на милость? Эггертоны вновь пожелали скрыть от всех, что одна из представительниц их семьи вступила в порочную связь с мужчиной из рода Корте?

Только тут до Мейбл дошло, как Виктор расценивает мотивы ее поведения. Он приписал ей предубежденность бабушки, которую та испытывала к французам, особенно к корсиканцам. От этой мысли по спине Мейбл пробежал холодок.

— Послушай, ты ошибаешься… — прошептала она в отчаянии.

— Вот как? — Корте нервно прошелся взад-вперед по комнате, потом остановился и устремил на Мейбл пристальный взгляд. — Тогда объясни, зачем понадобилось окружать рождение ребенка тайной? Растолкуй, почему ты не отвечала ни на письма, ни на телефонные звонки?

Мейбл удивленно задумалась. Ей казалось, что она чего-то не понимает. Виктор действительно звонил несколько раз, был вежлив и просил о встрече, но чтобы писать ей…

— О каких письмах ты говоришь?

— Только, пожалуйста, не делай вид, будто и почты уже не существует! — язвительно воскликнул Корте.

Мейбл провела дрожащей рукой по лицу, пытаясь собраться с мыслями.

— Послушай, — осторожно начала она, — прежде чем продолжить разговор, давай вернемся ненадолго к событиям, случившимся в Оксфорде. Мы оба вели себя не лучшим образом. Я находилась под воздействием подсыпанного в мой бокал порошка, а ты… После… нашей близости ты ужаснулся тому, что произошло… Я ясно видела это по твоему лицу. Но не могла же я винить тебя, зная, что ты связан нежными чувствами с Лорной…

— Связан нежными чувствами?! — оторопел Виктор. — Да что ты вообще знаешь о моих отношениях с ней?

— Ладно, не притворяйся! Я помню все, что было во время наших пасхальных каникул.

— По-видимому, ты помнишь о том, чего я не знаю. Не понимаю, о чем ты говоришь.

Мейбл нервно потерла лоб. Уж не считает ли меня Корте дурой? Ведь своими глазами видела, как он целовался с Лорной. А совсем недавно упомянул о том, что она приезжала сюда.

— Значит, ты хочешь знать, почему я не сообщила тебе о рождении Гэри? Да потому что давно поняла — ты не желаешь иметь со мной ничего общего! — с надрывом выкрикнула Мейбл, чувствуя, что бледнеет.

— Ты заблуждаешься, но сейчас речь идет не об этом… Я имел право знать, что стал отцом!

— Гэри мой сын! Верно, что зачали его мы, но это всего лишь случайность. Все могло быть иначе, если бы мы… любили друг друга и желали родить ребенка, а он появился на свет из-за нашей неосторожности. Словом, у меня имелись все основания полагать, что ты не нуждаешься в сыне.

Лицо Корте посерело от гнева. Чувствовалось, что он с трудом сдерживает себя.

— Ты забыла одну интересную деталь. Ведь ты заявила мне, что принимаешь противозачаточные таблетки.

Мейбл опустила глаза.

— Я действительно некоторое время пользовалась ими, потому что мне прописал их врач. У меня были проблемы с месячным циклом, — тихо пояснила она. — Но вскоре я отказалась от лекарств, опасаясь побочных явлений…

— Почему же ты солгала мне?

— Я всего лишь сказала то, что тебе хотелось услышать. В ту ночь ты достаточно сильно унизил меня. Как же я могла после этого обременять тебя заботой о моей персоне!

— Какое самопожертвование! — иронично усмехнулся Корте. — Ты тогда солгала, но на этом не остановилась. Я отправился навестить тебя и обнаружил, что вы с Джоном улетели в Америку. Позже ты не ответила ни на одно письмо.

— Не получала я никаких писем, — раздраженно махнула рукой Мейбл.

— Значит, кто-то перехватывал их?