Встречи и прощания - Бэрд Жаклин

— Тебя тоже следует поздравить, моя дорогая Эмбер. Спиро признался, что ты вложила деньги в этот проект и теперь являешься его партнером. Браво! Ты делаешь успехи. А твоя страсть… — пауза слишком затянулась, чтобы быть естественной, — к делам просто поразительна.

Эмбер почувствовала, что краснеет. Лукас ясно дал понять, что ему известно, какие деньги вложены в галерею.

— Да, похоже, у меня настоящий талант в том, что касается бизнеса. Но мне все равно никогда не сравняться с тобой. В делах мужчины ведут себя с особой… — теперь пришла ее очередь выдержать паузу, — жестокостью, которая нам, женщинам, несвойственна.

— Не всем женщинам, — ответил он, и что-то похожее на сожаление промелькнуло в его взгляде.

Эмбер не ожидала, что встреча с Лукасом и его женой заденет ее так сильно, и намеревалась серьезно обсудить происшедшее со своим «партнером». Но Спиро о чем-то увлеченно беседовал с одним из гостей, и она решила подождать. Заметив в другом конце зала Тима, Эмбер пробиралась к нему сквозь толпу гостей, когда чьи-то пальцы схватили ее за обнаженное плечо. Она дернулась, как от удара электрическим током. Лукас…

— Что тебе надо?

— Не могла бы ты сходить за Кристиной в дамскую комнату и убедиться, что с ней все в порядке?

— Твоя жена беременна, а не больна, — холодно заметила Эмбер и, не оборачиваясь, прошла в другую сторону. Меньше всего ей хотелось выслушивать идиллические рассказы Кристины о том, какая дружная у них семья. Устроив напоследок бурную сцену Спиро, Эмбер на следующий день покинула Нью-Йорк. Больше она его не видела. Что же касается одолженных денег, она давно поставила на них крест.

Постепенно Эмбер пришла к выводу, что Лукас оказался прав в отношении своего племянника: Спиро был неуравновешен, вздорен и упрям. К тому же через неделю после открытия галереи Спиро и Тим расстались. Выяснилось, что у Спиро завязалась интрижка с автором тех самых «человеческих останков». Вскоре Тим вернулся в Англию и поселился в родном Троптоне, где через шесть месяцев его нашло письмо из одной нью-йоркской клиники. В письме содержались настоятельные рекомендации пройти тест на СПИД. Новый партнер Спиро оказался болен. К несчастью, когда это обнаружилось, Спиро был уже инфицирован.

Эмбер никак не могла избавиться от чувства вины за то, что случилось со Спиро. Если бы она не дала ему денег, он не поехал бы в Нью-Йорк и не умер бы таким молодым.

Слава богу, Тим оказался совершенно здоров. Более того, он стал преуспевающим художником, купил дом с большой мастерской и с упоением работал. Он постоянно твердил Эмбер, что она не имеет никакого отношения к болезни Спиро: тот все равно сделал бы то, что сделал, — таким уж он уродился. По мнению Тима, они с Эмбер пали жертвами чар мужчин из рода Карадинесов.

Потянувшись к телефону, Эмбер набрала троптонский номер Тима, чтобы сообщить ему о смерти Спиро. Разговор оказался не таким трудным, как она опасалась. Тим отнесся к печальной новости с философским спокойствием: прошлое — это прошлое, и воспоминания о нем останутся с ними навсегда. Да, они потеряли друга, но, если посмотреть правде в глаза, они потеряли его много лет назад.

— Конечно, ты прав, Тим… — В этот момент дверь кабинета открылась, пропуская кого-то без доклада. Эмбер подняла глаза на вошедшего и замерла… Перед ней стоял Лукас Карадинес собственной персоной. — Я перезвоню. Береги себя, — резко оборвала она разговор.

Лукас стоял в центре ее небольшого уютного кабинета с таким видом, словно все здесь, включая ее саму, принадлежало ему. В сорок один год он выглядел так же хорошо, как и в день их первой встречи. Вот только резче обозначились морщины вокруг упрямо сжатого рта да виски посеребрила седина.

Оценивающий взгляд Лукаса скользнул по ее скромной прическе, взволнованному лицу, остановился на том месте, где строгая шелковая блузка слегка приоткрывала соблазнительную ложбинку, и Эмбер едва сдержалась, чтобы не накинуть на плечи жакет, висящий на спинке стула. В конце концов, это ее офис, Лукаса сюда никто не приглашал.

— Что тебе угодно? — Ее резкий голос нарушил стоявшую в кабинете тишину.

Но она напрасно ждала ответа: впервые в жизни Лукас буквально онемел. Все эти годы он помнил о ней, но образ, хранившийся в памяти, не шел ни в какое сравнение с сидящей перед ним женщиной.

— Не самое теплое приветствие в моей жизни. — За иронией Лукас пытался скрыть охватившее его волнение. — Как старый знакомый, я мог бы рассчитывать на более радушный прием. — Он наконец отвел глаза от ее груди и быстрым взглядом окинул кабинет. — А ты неплохо устроилась.