Наследник Крэнфорда - Вуд Сара

Сердце Николь упало, когда миссис Картер вытерла руки и покинула кухню. Теперь Блейк устроит ей нагоняй, мрачно подумала Николь. Обвинит в безнравственности. Заявит, что женщина, которая предлагает себя незнакомцу, должна была воспитываться в атмосфере сексуальной распущенности…

— Ваш ребенок плачет.

Ее огромные глаза метнулись к Блейку.

— Думаете, я этого не слышу? — вспылила она. — Я жду, когда вы уйдете!

Он холодно разглядывал ее, не сводя проницательных угольно-черных глаз. И все ее тело стало таять — между тем как кровь вспенилась и забурлила, наполняя каждую клеточку энергией и жизнью.

Она должна успокоиться. Но разве это возможно, когда Блейк находится с ней в одной комнате?

Его веки казались отяжелевшими.

— Хотите какао?

Банальные слова были произнесены хриплым тоном, который посеял в ней сумятицу. Она поспешно села спиной к нему.

— Нет! — выдавила она сквозь зубы. — Просто уходите!

Его рука неожиданно коснулась ее плеча. Пальцы неспешно заскользили по бретельке взад-вперед. На секунду ей показалось, что он собирается обнажить ее грудь. Она почувствовала, как каждый дюйм ее тела затрепетал в предвкушении.

— Спокойной ночи, — пробормотал он жестким, решительным тоном и ушел.

Хлопнула дверь. Дрожа, Николь спустила бретельку, отчетливо ощущая горящие отпечатки его пальцев, до сих пор жгущие кожу.

— Ох, Люк. Мое сокровище, — в отчаянии прошептала она, прикладывая его к груди. — Я совершила ужасную ошибку. Он презирает меня. Я подвела твоего дедушку.

Николь откинулась на стуле и сидела так до тех пор, пока сумятица в мыслях немного не улеглась.

Утром она займется собственными расспросами. Наверняка найдется кто-то, кто помнит Джайлза Беллами.

* * *

Шесть часов. Николь потихоньку упаковала свою сумку и подготовила все необходимое для Люка. Он почему-то плохо ел и капризничал, поэтому ей потребовалось больше времени, чтобы одеть его в голубой комбинезон.

Но этим утром она чувствовала, что справится с чем угодно. Несмотря на переполненную мыслями голову, спала она хорошо. Впрочем, это было неудивительно, ибо предыдущий день измотал ее до предела.

Николь надела одну из своих любимых расклешенных юбок и безрукавку, затем прибралась в комнате, чтобы не слишком обременять миссис Картер или Мейзи после своего отъезда.

Ее игра с Люком до завтрака была короче обычного.

— У нас с тобой много дел, солнышко, — пробормотала она, легонько поглаживая крошечные розовые пальчики на ножках. — Надо повидаться с людьми, восстановить доброе имя моего отца. Идем, маленький. Подожди здесь, в колыбельке, пока мама все устроит.

Она запустила движущуюся музыкальную игрушку, которую миссис Картер приладила к люльке, и на какое-то время Люк перестал хныкать и завороженно уставился большими голубыми глазками на вертящуюся музыкальную ферму.

Надеясь, что в доме нет сигнализации, Николь на цыпочках спустилась по лестнице и оставила сумку в углу холла. Потом вернулась за Люком, который опять расхныкался.

— Тише, солнышко, тише. Мама уже здесь. Она собирается позавтракать, — зашептала она в маленькое ушко, торопясь к кухне, — а потом погуляем по деревне. Хорошо? — Она чмокнула его в носик, и он ненадолго перестал капризничать. — После этого мы выпьем кофе, а потом снимем где-нибудь комнату.

Она замерла в дверях. Взлохмаченный, небритый и сонный Блейк сидел за кухонным столом, хмуро уставившись на нее поверх фарфоровой кружки с дымящимся кофе. Он выглядел таким неотразимым в узких черных джинсах и облегающей тенниске, что она лишилась дара речи.

— Вы! — нелюбезно прорычал он.

— Я. — Она вызывающе вздернула подбородок. — А что удивительного?

— Вы рано поднялись, — недовольно буркнул он.

Николь решительно вошла:

— Придется напомнить Люку, чтобы не просыпался до восьми, если я еще когда-нибудь окажусь в этом доме!

Это должно заткнуть ему рот. С высоко поднятой головой она прошествовала к чайнику и поднесла его к крану, намереваясь положить Люка на одну руку, а другой приготовить себе завтрак.

Чайник в ту же секунду был отнят у нее.

— Позаботьтесь о сыне. — Блейк открыл кран. — Я сделаю вам чаю.

Николь гневно зыркнула на него.

— Я собиралась приготовить что-нибудь…

— Я приготовлю.

— Лучше мне сделать это самой, — огрызнулась она, — чем позволить вам испортить яичницу своим дурным настроением.