Наследник Крэнфорда - Вуд Сара

Николь понятия не имела, что делать.

Глава тринадцатая

Николь отказалась от ланча. Она лежала в полутемной комнате, уставившись в потолок и чувствовала себя отвратительно из-за тупой головной боли.

Блейк тихонько вошел, и она закрыла глаза, надеясь, что он уйдет, но он сел возле кровати.

Ее глаза открылись. Блейк выглядел таким озабоченным и любящим, что сердце Николь перевернулось. Губы слегка коснулись ее губ.

— Могу я для тебя что-нибудь сделать? — прошептал он.

Скажи правду! — хотелось ей закричать. Вместо этого она пробормотала, что ей лучше побыть одной. Затем решила испытать его. Неприятно было играть в игры, но нужно было дать ему шанс признаться.

— Сегодня утром я была в лесу, — начала Николь.

Блейк вздрогнул и после некоторой паузы спросил:

— Хорошо прогулялась?

— Мне показалось, — слабо прошептала Николь, — я видела тебя. С кем-то.

Тишина повисла настолько плотная, что Николь показалось, она окутывает ее, словно одеяло.

— Один человек, который знал мою мать, — наконец ответил Блейк.

Николь ждала, но он больше ничего не добавил.

— Хочет повидаться с ней? — спросила она, чувствуя, как наполняется страданием каждая клеточка ее тела. — Но Кей никому не разрешает навещать ее, кроме тебя и маленького Джозефа. Даже со мной не встретилась.

— Этот человек был особым другом.

Николь попыталась придать голосу шутливый тон:

— Старая любовь? — игриво спросила она. Пожалуйста, скажи мне, умоляла она глазами. Скажи.

Блейк пожал плечами.

— Мне надо идти. Извини.

Он отстраненно поцеловал ее холодными губами и скрылся за дверью прежде, чем она успела что-то еще сказать.

День тянулся бесконечно долго. Николь немного поспала. Отказалась от ужина. Позволила уговорить себя на маленькую чашечку бульона и кивнула, когда Блейк сказал ей, что Джозеф рвется навестить ее.

— Тебе лучше? — спросил мальчик, появившись в дверях.

— Немного. К утру все пройдет, — заверила Николь, подумав, как любит этого ребенка. Глаза ее наполнились слезами, и Блейк, видя это, взял ее руку в свою.

— Я принес тебе кое-что, что сделал сегодня в школе, — сообщил Джозеф торжественным шепотом, преувеличенно тихо шагая к ее кровати.

Ее сердце растаяло.

— Правда?

Он сунул ей какой-то странный предмет — немного сплющенную раскрашенную коробку из-под овсяных хлопьев. Понимая, какую честь он ей оказывает, она с серьезным видом приняла ее.

— Я уронил ее на обратном пути, — объяснил он. — Мы играли в футбол, и она нечаянно оказалась в кустах вместе с мячом и чуть-чуть помялась. Тебе нравится?

Она узнала глицинию, которая была нарисована над аккуратно вырезанной дверью.

— Крэнфорд, — улыбнулась она. — Спасибо. — И добавила от чистого сердца: — Я сохраню это навсегда.

Джозеф просиял и взглянул на отца.

— Из нее получилась бы прекрасная мамочка, папа, — тоскливо проговорил он.

Блейк сделал глубокий вдох. Улыбнулся ей. И Николь замерла. Но было слишком поздно.

— Я тоже так думаю, — сказал он. Джозеф широко раскрыл глазенки:

— Ты хочешь сказать…

Его отец рассмеялся:

— Мы скоро поженимся.

— Ух ты! Здорово! Класс! — Джозеф зажал рот ладошкой, чтобы сдержать восторженные вопли.

Взгляд, который Блейк послал ей, выражал неподдельную любовь, и Николь откликнулась, счастливо улыбнувшись.

— И ты будешь моей мамой? — Джозеф прижался к Николь.

— У тебя есть мама. Я буду вместо мамы, — мягко проговорила она.

— Будешь печь торты с шоколадной крошкой и глазурью?

— Да, — ответила она, и сердце ее разрывалось от любви к Блейку и его сыну.

— И мы будем ходить на пикники, и ты будешь отчитывать меня, когда я свалюсь в речку или еще куда? — серьезно спросил он.

— Непременно.

— Я так счастлив, — вздохнул Джозеф. — Я смогу учить Люка ездить верхом. И ловить рыбу. И он будет моим братом и мы будем всем делиться!

Николь почувствовала, как Блейк напрягся при этих словах.

— Думаю, нам надо дать Николь отдохнуть, — сказал он.

Джозеф ласково обвил ручонками ее шею и поцеловал в обе щеки.

— Спокойной ночи, — сказал он с такой нежностью и любовью, что ее сердце на мгновенье замерло. — О, папочка, ну разве не здорово? — воскликнул он. — Мне хочется выбежать на улицу и немножко покричать, прежде чем идти спать, если можно. А то меня просто разорвет от счастья!