Несладкая месть - Дарси Эмма

Кин задержался в дверном проеме кухни и посмотрел на нее долгим, испытующим взглядом.

– Я всегда брал только то, что ты сама давала мне, Николь, – ответил он негромко.

Она смотрела ему вслед и не ощущала ничего, кроме болезненной пустоты.

Кин пренебрег ею этой ночью, а она все еще хотела его. Самообладание покинуло Николь. Может быть, она себя просто обманывала, используя сделку, чтобы получить то, что только Кин был в состоянии дать ей? А теперь, когда он узнал о дочери…

Николь заставила себя пройти через гостиную и закрыть входную дверь. Завтра утром она должна будет отпереть ее снова, чтобы Кин навсегда вошел в жизнь Зои.

Только бы он не разбил сердце ее дочери! Этого она никогда не простит ему.

Никогда!

Глава одиннадцатая

Кин подъехал к дому Николь раньше времени. Припарковавшись у тротуара на узкой улочке, он остался сидеть в машине, ожидая семи часов. Николь не понравится, если он придет раньше. Согласившись с ее горькой оценкой его поведения в прошлом, он больше не был уверен в том, что сможет легко завоевать ее снова. Но он не отступит, особенно теперь, когда узнал о дочери.

Зоя… Четыре года ее жизни прошли без него. И беременность Николь. И все из-за обстоятельств, отодвинувших для него их с Николь отношения на второй план. Он понимал, почему она не чувствовала серьезности его отношения к ней, но утаить от него ребенка… Это оказалось для него таким ударом, с которым он не мог примириться. Он должен был быть рядом с Николь. Но очевидно, она не хотела этого, предпочтя растить их ребенка одна, без его участия. Это нужно изменить. Он должен это изменить! Вопрос в том – как?

Кин посмотрел на часы – почти семь. Он взял с сиденья пакет с голубой бабочкой и направился к дому.

Входная дверь открылась сразу, как только Кин поднялся на крыльцо. Николь поспешно вышла и, потянув за собой дверь, закрыла ее, тем самым давая понять Кину о своем нежелании позволить ему войти. Ее прекрасные зеленые глаза потускнели от утомления, лицо без макияжа выглядело бледным и измученным. Мало спала, если вообще спала, подумал Кин.

Довольно долго она молча смотрела на него, и Кин понял, что она воспринимает его, в его сером деловом костюме, как пришельца из другого мира. Он причинил ей боль, и Николь не хотела, чтобы все повторилось снова. Ведь пять лет назад он не оправдал ее надежд.

– Я уже не тот, Николь, – сказал Кин порывисто, как бы успокаивая ее. – Да, мне надо идти сегодня на работу. Я должен управлять своим бизнесом так же, как и вам с матерью необходимо заниматься танцевальной школой. Но деньги мне больше не нужны так отчаянно, и я могу тратить на работу значительно меньше времени. Теперь у меня иные жизненные приоритеты.

Николь покачала головой, в усталых глазах плескалось недоверие.

– Я понимаю, Кин, что, узнав о Зое, ты был потрясен. И отреагировал импульсивно, совершенно не подумав о многочисленных обязательствах, которые накладывает на человека отцовство.

– Мне не надо думать об этом, Николь. Мы обсуждаем не отвлеченную проблему. Зоя – это реальность.

– Этого не должно было случиться, – горько возразила Николь, полная тревоги и беспокойства. – Я могла бы вчера объяснить Зое, что все это ей просто приснилось. Она же еще не совсем проснулась тогда. А ты мог бы уйти, и все осталось бы, как было.

– Нет! – Каждый мускул в теле Кина напрягся, готовясь к борьбе. – Я не позволю устранить меня из жизни моей дочери.

– В тебе говорит самолюбие, Кин, но не любовь. – Николь смотрела на него с отчаянием. – Я не думаю, что ты вообще знаешь, что такое любовь. И будет несправедливо по отношению к маленькой девочке, если ты оставишь в ее сердце пустоту, не оправдав ее ожиданий.

Она с мольбой протянула к нему руки.

– Пожалуйста, подумай об этом. По крайней мере, повремени с решением до пятницы, когда я должна буду прийти к тебе.

– Время не изменит моего решения. Ты вчера согласилась с тем, чтобы я пришел сегодня утром. И я не уйду.

– Вчера ночью я не могла ясно мыслить.

– А я мог. И этим утром я тоже ясно мыслю. – Кин посмотрел на часы. – Времени уже больше семи, и если ты не рада видеть меня, может быть, увидев меня, обрадуется моя дочь.

Николь смотрела на него, и в ее глазах отражалась смесь досады и страха.

– Тебя не волнует, как твои поступки отражаются на других. Должно быть только по-твоему, и точка!

– А ты уверена, что твои поступки правильны? – отразил Кин ее атаку. – Ты хочешь, чтобы Зоя принадлежала только тебе, и тебя не волнует, что она может хотеть, чтобы у нее был отец.