Когда умирает любовь - Паскаль Фрэнсин

Это было уже слишком. Рассвирепев, Элизабет зло посмотрела Кэролайн прямо в глаза.

– Чтобы быть сплетницей, ты слишком мало осведомлена, – отрезала она и удалилась, оставив опешившую Кэролайн на середине дороги.

Щеки горели, слезы обжигали глаза, но, несмотря на это, Элизабет была рада, что после всех тех беззастенчивых расспросов, которые ей пришлось испытать, она наконец-то рассчиталась с Кэролайн. Но, к сожалению, Кэролайн была не единственной, кто имел предубеждение против Трисии из-за ее семьи. К ним принадлежала и Джессика.

«Это так несправедливо, – подумала Элизабет. – Если бы они только знали, какая Трисия на самом деле благородная и самоотверженная. Если бы они только знали, на какую она идет жертву, им бы стало стыдно».

Когда Элизабет рылась в своем ящике, кто-то дотронулся до ее локтя. Это была Инид Роллинз, ее лучшая подруга. И сейчас Элизабет было приятно ее видеть. У Инид были раскрасневшиеся щеки, как будто только что она бежала. Ее большие зеленые глаза радостно сверкали.

– Угадай, что? Я добилась. Мне поставили пятерку за работу по химии. Я так боялась, что у меня не получится. Ты же знаешь, каким строгим может быть мистер Руссо. Он так ко всем относится, будто мы будущие академики и… – Инид остановилась и посмотрела на Элизабет. – Лиз, что случилось? Похоже, ты вот-вот заплачешь. С Тоддом, что ли, поцапалась? – тихо спросила она, вспомнив последний раз, когда Элизабет была такая же грустная.

Это было в тот день, когда они чуть не расстались с Тоддом.

Элизабет печально покачала головой:

– Хорошо, если бы это!

– Успокойся, у нас есть несколько минут до урока. – Инид, осторожно взяв Элизабет под руку, подвела ее к одной из скамеек, которые тянулись вдоль коридора.

– Ты не хочешь рассказать мне об этом?

– Не могу, – простонала Элизабет. – Это секрет, и я обещала, что его не выдам.

Инид была слишком тактичной, чтобы настаивать. Она только сочувствующе кивнула. И в этом выражалась вся дружба: понимание и доверие, даже если нет возможности во все посвятить.

– Ты жалеешь, что дала обещание? И это мучит тебя? – спросила Инид, словно читая мысли Элизабет.

Элизабет закрыла лицо руками:

– Ой, Инид, это все неправильно. Совершенно неправильно. Я ни за что не должна была обещать. Как может тайна приносить добро, если она губит тех людей, кому, казалось, должна помогать?

– Бывают секреты, которые не стоит хранить, – ответила Инид. – Вспомни, как я боялась, когда встречалась с Ронни? Я так боялась, что он узнает, что со мной случилось несколько лет назад. Но когда он узнал, оказалось, что к лучшему. Это открыло мне, каким он был ограниченным человеком.

– Это другое дело, – сказала Элизабет. – На самом деле это не мой секрет. Так что я не могу принять решение. А я бы хотела. Я отвратительно себя чувствую из-за этого. Не знаю, удастся ли мне вынести.

– По-моему, это слишком большая ответственность для одного человека, – осторожно проговорила Инид. – Думаю, тебе нужно с кем-нибудь поговорить. С кем-нибудь из взрослых. Может, расскажешь родителям?

– Нет, они слишком близки к этому. Слушай, Инид, как я могу кому-то рассказывать? Я же обещала!

Инид обхватила Элизабет за дрожащие плечи:

– Я вижу, как это действует на тебя, Лиз. Ты просто обязана кому-то рассказать.

Элизабет чувствовала, что Инид права.

«Кому? – лихорадочно думала она. – Кому же я могу сказать?»

11

– Хорошо, Лиз. Видно, что здесь много чувства и энтузиазма. Думаю, мы должны пустить этот материал.

Консультант «Оракула», учитель мистер Коллинз держал в руках страницы машинописного текста, которые Элизабет отдала ему несколько дней назад. Это была первая статья из серии, которую она собиралась назвать «Дневник сестры милосердия», и писала ее Элизабет очень увлеченно. Но сейчас, несмотря на похвалу мистера Коллинза, ей оставалось лишь грустно пожать плечами.

– Спасибо, – сказала она. – Думаю, я была действительно радужно настроена, когда писала это.

– А сейчас уже нет? – Он уселся на край стола и впился в нее своими небесно-голубыми глазами. – Надеюсь, ты не собираешься бросать работу в больнице?

– Нет, она мне все еще нравится. – Элизабет не могла выдержать его взгляда. Интересно, он заметил, что она плакала? – Просто иногда принимаешь все слишком близко к сердцу.

– Понимаю. Со мной такое тоже бывает.

Мистер Коллинз ласково улыбнулся. Он был намного симпатичнее других учителей в школе. Но не это больше всего ценила в нем Элизабет. Для нее имело значение то, что с ним было легче всего говорить. И она не раз прибегала к нему в трудных ситуациях. Он всегда сочувствовал и никогда не осуждал. Он не влезал сразу же и не говорил, что и как надо делать, а заставлял ее самостоятельно находить единственно верный выход.