Рецепт от одиночества - Монт Бетти

– Если в восемь?

– Утра?!

Он пришел в восторг от перепуганной физиономии Фэй.

– Кто хочет ловить рыбу, должен подняться пораньше.

– Я думала только птицы охотятся так рано на червяков.

– Рыба тоже, – заверил ее Денис. – Очень многие приедут на реку еще раньше. Некоторые даже до рассвета. Все дело в освещении. Понимаете, чем незаметнее ваша тень на воде, тем лучше.

– Ну что ж, согласна. Однако я не собираюсь заниматься ловлей, а лишь посмотрю, как делаете это вы.

– Отлично. Я зайду за вами в воскресенье в восемь.

Он наклонился и, прежде чем Фэй поняла его намерение, слегка коснулся губами ее щеки. От его рта исходило тепло, и глаза женщины широко раскрылись от изумления.

В следующую секунду Денис повернулся и торопливо зашагал к своей машине, стоявшей невдалеке. Фэй смотрела вслед, все еще ощущая прикосновение его губ. Странное чувство овладело ею, словно она была подростком и испытала первый поцелуй, невинный и сладостный. Это ощущение еще долго ее преследовало.

Когда с обеда возвратился Джеральд, она, тихонько напевая, упаковывала по просьбе заказчика футляр с набором столовых приборов и комплект посеребренных ножей и вилок для рыбы. За покупкой обещали зайти через полчаса.

Джеральд пронзил партнершу острым взглядом холодных прищуренных глаз.

– Распеваешь за работой? Судя по твоему виду, ты очень довольна собой.

Ядовитый тон заставил Фэй умолкнуть, но она спокойно выдержала взгляд мужчины.

– Почему бы мне не быть довольной собой?

На губах Джеральда появилась усмешка.

– О, разумеется, для недовольства нет оснований… Если ты не против того, чтобы над тобой все смеялись. Но тут решать тебе. Все видели тебя с Сильвером и теперь перемывают тебе косточки. Я тебя предупреждал, что люди не поймут, если ты свяжешься с мужчиной на десять лет моложе себя.

Вскипая негодованием, Фэй бросила ему в лицо:

– Пусть не суют нос в чужие дела! И к тебе это относится тоже.

– Для меня это не чужие дела, – резко возразил Джеральд. – Ты мой партнер. Я не желаю скандала, который задел бы репутацию моей фирмы.

– Скандала? О чем ты болтаешь? Все это курам на смех. Денис Сильвер не женат, я тоже ничем не связана.

Глаза споривших встретились. Фэй прочитала во взгляде Джеральда нарастающее неистовство и вся напряглась. Пульс стучал как барабан. Ей никогда не приходилось видеть партнера в таком гневе. Она ждала его слова, его возражения. Вот он заявит: «Нет, ты не свободна. Ты принадлежишь, мне, Фэй. Не уходи, я не хочу тебя терять». Но молчание затягивалось, и женщина поняла, что ничего подобного не услышит от Джеральда. Он не станет ее уговаривать. По всей видимости, совсем потерял голову от злости, потому что она нашла себе другого.

Сердце сбавило темп и теперь билось уныло и тяжело. Фэй замерзла, она готова была разразиться рыданиями. Затем в душе начал подниматься гнев. Чего, черт возьми, добивается Джеральд? Хочет, чтобы она послушно согласилась продолжать их отношения на его условиях, ничего не ставя под вопрос? Чтобы она хранила верность ему, тогда как сам не готов хоть что-нибудь изменить ради нее в своей жизни?

Но ведь Джеральд при этом вовсе не собирается хранить ей верность: разве не он, в конце концов, приглашал на ужин девицу Левинсон? И это случилось до того, как увидел ее, Фэй, с Денисом Сильвером!

С мучительными мыслями пришло сомнение: да оставался ли Джеральд вообще ей верен? Не было ли у него других женщин полтора последних года их близких отношений? Ей никогда и в голову не приходило об этом задуматься. Если бы несколько месяцев назад кто-либо намекнул на нечто подобное, она даже не стала бы слушать, высмеяла бы такую дикую мысль.

Но так случилось бы до того, как наступило просветление, когда она увидела, насколько односторонни преимущества, которые приносит их союз, как эгоистичен Джеральд. Он хотел ее для постели, но сам не пожертвовал бы ради нее ничем, ничем заветным не поделился бы. Даже не желал, чтобы другие видели, что они принадлежат друг другу.

Джеральд ценил свою независимость, но не ее, Фэй, свободу. О, нет! Ему вовсе не по вкусу мысль, что и она имеет право на свое «я».

Ну что ж, пора дать Джеральду понять, что желающих плясать под его дудку нет.

– Я свободна, как птица, дорогой, – печально произнесла Фэй.

Он повернулся и ушел, не сказав больше ни слова.

4

В течение нескольких следующих дней отчуждение между близкими еще недавно людьми становилось все заметнее. Фэй чувствовала себя так, словно находится на одной плывущей льдине, а Джеральд – на другой, и они неумолимо несутся в противоположных направлениях. Он обращался к ней лишь изредка. Если необходимо было заговорить, прибегал к лаконичному, грубоватому тону, от которого Фэй мутило. Лицо Джеральда все время оставалось угрюмым, его серые глаза стали безжизненными, как кремни. Только иногда они высекали искры, если были устремлены на Фэй.