Мужчина для нее - Кендрик Шэрон

В его голосе так явственно слышался скепсис, что она заколебалась, но все-таки спросила:

— А у тебя не было… такого?..

— Нет, — коротко ответил он. — А у тебя?

Она негодующе посмотрела на него:

— Какого черта мы продолжаем обсуждать эту тему?

— Ее подняла ты, насколько я помню, — улыбнулся Ник. — Но я согласен, пора ее переменить. Разговоры о сексе всегда вызывают у меня аппетит…

Абигейл метнула на него предупреждающий взгляд, но в то же время почувствовала себя свободней. Он сказал эту фразу таким обычным, естественным тоном…

— У тебя в доме есть какая-нибудь еда? — невинно поинтересовался Ник.

Еда? Все что угодно, только не это занимало ее и так слишком перегруженную голову.

— Точно не знаю… Возможно, осталось несколько бутербродов…

Он состроил гримасу.

— Мне нужна еда, а не канапе с деликатесами.

Пойдем и посмотрим, что можно найти.

Кухня никогда не была стихией Абигейл. За время ее замужества у них перебывала целая вереница экономок, которые также выполняли обязанности кухарки, но все эти бедные женщины оказывались неспособными вынести требования Орландо. Их хватало обычно на пару месяцев. Последняя заявила о том, что уходит, несколько недель назад и действительно ушла как раз перед смертью Орландо. В беспорядке же последующих дней Абигейл так и не успела подумать о замене.

Однако Ник прав: им надо было поесть. И она последовала за ним по длинному коридору.

В кухне Ник начал с осмотра большой старомодной кладовой. Опытным взглядом самостоятельного человека он окинул полки, — Есть яйца, торжествующе объявил он, — и спагетти. Посмотри, не найдется ли в холодильнике немного сыра и бекона, ладно, Абби?

Она осторожно, словно космонавт, входящий в чужой космический корабль, открыла дверцу холодильника.

— Сыр есть, но бекона нет…

— А как насчет ветчины?

— Ветчины полно!

— Прекрасно! — Он выпрямился. — Итак, думаю, теперь дело за тем из нас, кто лучше готовит карбонаро.

Абигейл непонимающе уставилась на него.

— Извини?

— Это спагетти с яйцами и беконом…

— Я знаю, что это. Ник, я просто не умею это готовить…

Он нахмурился.

— Глупости! Все умеют готовить спагетти.

Она вспомнила свою последнюю попытку приготовить пиццу и решительно покачала головой:

— Но не я!

— Ну хорошо! — Ник пожал плечами. — Тогда завари чай. И конечно, тебе придется вымыть посуду.

— Мне, как всегда, повезло, — сухо сказала она.

Как у него ловко получается отдавать распоряжения!

— Что ж, — проворчал Ник. — Большинство женщин променяли бы небо на землю ради пищи, приготовленной мной!

— Ты очень скромен!

В зеленых глазах таился смех.

— Да, это мой недостаток!

Ник Харрингтон, безусловно, знал толк в стряпне. Даже здесь он заставил ее чувствовать себя совершенно беспомощной. Разыскивая пакетики с бергамотовым чаем и стараясь не выглядеть так, будто впервые попала сюда, Абигейл еле сдерживала свою досаду.

Впрочем, она была рада занять хоть чем-нибудь руки и мысли. Это отвлекало ее от размышлений по поводу того, какой великолепный образчик мужчины хозяйничает сейчас на ее кухне. Особенно он хорош, когда не знает, что за ним наблюдают.

Найдя, что на кухне слишком жарко, Ник скинул свитер. Под свитером на нем оказалась свободная батистовая рубашка, и он сразу же закатал рукава, обнажив бронзовые от загара мускулистые предплечья. И, словно этого было недостаточно, расстегнул две верхние пуговицы рубашки.

Абигейл, сделав глубокий вдох, вынуждена была заставить себя оторвать от него глаза. В том, что Ник Харрингтон был потрясающе красивым мужчиной, сомневаться не приходилось. А испытывала ли она когда-нибудь такие же острые ощущения от присутствия Орландо? Хоть когда-нибудь ей хотелось сидеть и мечтательно смотреть на него, любуясь плавными, сильными движениями его рук под дорогой хлопчатобумажной рубашкой?

Нет, ничего подобного с Орландо у нее не было.

Даже в самом начале их знакомства. Теперь она уже сомневалась, расслаблялся ли он когда-нибудь и был ли таким раскованным в ее обществе.

Чем бы Орландо ни занимался, он все делал на публику, реальную или воображаемую. Живот у него всегда был слишком сильно втянут, на лице всегда мягкая улыбка, приветливое выражение. В доме было полно зеркал, и он постоянно следил за своим лицом, улыбаясь собственному отражению. Если он двигался с грацией, то это была искусственная грация, которой он научился в школе драмы. Он относился к тому типу мужчин, которые вечно заглядывают тебе через плечо на вечеринках, пытаясь поймать рыбку поинтереснее.