Риск – хорошее дело! - Стил Джессика

– Флиртую? Слушайте, поумерьте пыл.

– Интересно, а как еще можно назвать то, как ты улыбалась ему с таким видом, будто, наконец, повстречала принца из сказки?

– Он всего лишь поцеловал мне руку! – возмутилась Мэррин.

Джерад оставил ее слова без внимания. От него вдруг повеяло арктическим холодом.

– Ты приехала сюда со мной, – напомнил он девушке. – Со мной, а не с ним. – И, не давая ей открыть рта, отчеканил: – Вероятно, моя мать, моя сестра, тетушки видели, как ты мило улыбалась, когда Франклин вдохновенно лобызал твою руку. Ты не выдернула ее…

В груди Мэррин горячей волной начал закипать гнев. Подобного обращения она не заслужила, черт побери! Он не смеет ею повелевать.

– Они и сейчас наблюдают за нами? – без всякого выражения спросила она.

Не поднимая головы, Джерад бросил молниеносный взгляд на окна поверх ее плеча.

– О да, и с большим интересом.

Отлично! Не раздумывая ни секунды, действуя под влиянием импульса, Мэррин обхватила Джерада за шею, всем телом прижалась к нему и впилась в его губы. И лишь почувствовав, что он обнял ее, лишь услышав глухие удары собственного сердца, отпустила Джерада и сделала маленький шажок назад на подгибающихся ногах.

Потрясенная содеянным, Мэррин смотрела ему прямо в глаза, не в силах шевельнуть и пальцем. И вдруг, будто молния пронизала ее мозг: она поняла, что любит его.

Джерад пришел в себя первым. Не снимая рук с плеч Мэррин, он усмехнулся и медленно протянул:

– Ну что ж, если тебе вздумалось устроить представление на глазах у всех, давай продолжим…

Но на бедную Мэррин и так свалилось слишком многое, она чувствовала, что еще одного поцелуя ей просто не пережить. Собрав где—то на задворках сознания остатки здравого смысла, она произнесла:

– Довольно, Монтгомери. Сеанс Окончен. Еще немного, и глаза ваших милых тетушек окончательно вылезут из орбит. – И обворожительно улыбнулась ему.

Он убрал руки с ее плеч.

– Наверное, мы действительно зашли слишком далеко.

Да уж, лучше не скажешь! Джерад хотел, чтобы Мэррин всего лишь прикинулась его подружкой, чтобы избавиться от чрезмерной опеки матери и сестры, а что сделала она? Взяла и влюбилась в него!

ГЛАВА ПЯТАЯ

В свете неожиданного и малоприятного открытия, которое снизошло на Мэррин возле парадного крыльца, она ощущала потребность побыть в одиночестве: надо же обдумать то, что с ней произошло. Но где – вот вопрос. Уединение в отведенной ей комнате полностью исключалось по двум причинам. Во—первых, хорошие манеры не позволяли игнорировать общество семейства Монтгомери. А во—вторых, туда сразу же заявится Джерад и всеми правдами и неправдами заставит ее спуститься вниз.

Когда она вернется домой, на нее сразу же навалятся привычные дела. Значит, покопаться в глубинах собственной души ей удастся только ночью, лежа на неудобном диванчике.

Придя к столь неутешительному выводу, Мэррин решила, что ни единая душа не должна догадаться, как тяжело далось ей пребывание в «Хиллмаунте», как муторно у нее на душе. Хотя, по зрелом размышлении, Мэррин все равно не скрыть тот факт, что она влюбилась в Джерада Монтгомери, это обязательно всплывет на свет божий – не сегодня, так завтра, не здесь, так в любом другом месте.

Итак, нужно общаться с родственниками Джерада, улыбаться направо и налево и всячески показывать, как ей хорошо.

– Если хотите, я покажу вам своих свиней, – обратился к Мэррин отец Джерада сразу после завтрака.

– Оставь девушку в покое. Кому интересно твое «стадо»? – осадила мужа Элен Монтгомери.

– Не преувеличивай, дорогая. Их всего—то две, – добродушно откликнулся Эдвард и вывел Мэррин из дома.

По цветущему лугу они медленным шагом прошли к небольшому, очень чистенькому свинарнику. Заприметив хозяина, навстречу им потрусили две холеные свиньи. «Повезло хавроньям, – думала Мэррин, пока Эдвард нашептывал своим любимицам ласковые слова. – Они умрут от старости, на бекон их не пустят».

Пообщавшись со свинками, Эдвард принялся расспрашивать Мэррин о ее семье, о работе, а потом как бы вскользь упомянул о нападении уличных хулиганов, о котором узнал от Джерада.

– Не хотите рассказать поподробнее? – спросил он безучастным тоном, но что—то подсказывало девушке, что ему действительно интересно.

Вообще—то говорить с ним на эту тему Мэррин совсем не хотелось. Ничего особенного с ней не произошло. Ну, напали, ну, сбили с ног, ну, ограбили… Но Эдвард Монтгомери, как выяснилось, действительно обладал недюжинным талантом психоаналитика, потому что Мэррин сама не заметила, как в ответ на его тонкие наводящие вопросы начала рассказывать и о самом нападении, и о своих страхах, вызванных им. Ее бросили на асфальт, били ногами, ей было очень больно и очень обидно…