Кузина-самозванка - Дарси Эмма

Дженни приказала себе не тревожиться заранее, но полностью подавить волнение ей не удалось. А час встречи за обедом неумолимо приближался. Она перекусила, приняла душ, надела предписанный наряд, сделала легкий макияж, соответствующий нежным зеленым и золотистым тонам, в которых было выполнено невесомое, очень женственное творение дизайнера Лизы Хо. Надев золотые украшения и распустив волосы, Дженни была готова за двадцать минут до назначенного срока.

Решив глотнуть свежего воздуха в надежде успокоиться, Дженни открыла стеклянные двери и по дорожке направилась к каменной стене у утеса. Она с удовольствием вдыхала чуть солоноватый морской воздух и наблюдала, как меняются цвета неба и моря на закате.

— Надеюсь, ты не собираешься прыгнуть?

От тягучего насмешливого голоса по ее спине побежали мурашки, а сердце забилось в ритме джиттербага^[4]. Дженни стиснула зубы и заставила себя удержать готовые сорваться с губ слова негодования. Когда она обернулась к Данте, вид у нее был холодный и отрешенный.

— Моя жизнь пока еще не потерпела окончательного крушения, — ответила Дженни и только тут поняла, что Данте выходит в сад из дверей ее спальни. — Ты что, воспользовался дверью, соединяющей наши апартаменты? Ты не можешь вторгаться в мое личное пространство, когда тебе вздумается, Данте!

Вместо ответа, он направился к ней, оценивающе разглядывая с головы до ног:

— Я смотрю, ты снова в хорошей форме.

На Данте был белый костюм и черная рубашка с расстегнутым воротом — броское сочетание, подчеркивающее его сексуальную привлекательность. И Дженни потребовалась вся сила воли, чтобы ее голос, когда она заговорила, звучал ровно и спокойно.

— Кто будет присутствовать на обеде? — Больше всего ее интересовала персона Эньи. С одной стороны, Дженни хотелось, чтобы та уехала, а с другой — осталась и отвлекла на себя сексуальный интерес Данте.

— Только дед и мы, трое его внуков. Он хорошо отдохнул днем и с нетерпением ждет вечера. Что касается Эньи, то она еще днем улетела в Рим. Со всеми своими туалетными принадлежностями.

— Улетела, значит… — Дженни пристально посмотрела на него. — Ты всегда все в своей жизни организовываешь так, как захочется тебе?

Данте усмехнулся:

— Если бы я это мог, мои отец и мать были бы живы, а дед — здоров. Мои родители погибли, когда мне было шесть лет, и дед взял меня под свое крыло. Он всегда был рядом и так много мне дал! Я должен отблагодарить его за это, дав ему тебя, Изабелла. Я не могу именно сейчас, когда Марко умирает, сказать ему, что его настоящая внучка погибла.

Дженни тяжело вздохнула:

— Мне так жаль, что я своим необдуманным поступком спровоцировала всю эту неразбериху. И теперь просто обязана дать твоему дедушке все то, что он хотел бы получить от встречи с Беллой. Тебе больше не нужно меня… принуждать, Данте.

— А кто были твои родители?

— Не знаю. Никто не знает. Меня нашли, когда мне было несколько часов от роду. По телевидению обратились к матери с призывом прийти и забрать ребенка, но никто не откликнулся. Нянечки в больнице назвали меня Дженни, а фамилию дали по названию улицы, на которой меня нашли. Это была Кент-стрит. Так появилась Дженни Кент.

Итак, она ответила на вопрос, но Данте не собирался заканчивать этот разговор. Интерес в его глазах разгорелся сильнее.

— Я считаю, что генетика влияет на человека в большей степени, чем окружающая среда. Поэтому я думаю, что твоя мать была студенткой. Ты удивительно умна. Мне думается, что она почувствовала себя в ловушке, очень испугалась и была вынуждена отказаться от тебя, чтобы выжить. Как ты с этой же целью отказалась от своего имени, назвавшись Изабеллой Россини.

— Но я никогда бы не бросила своего ребенка! — буквально выкрикнула Дженни, возмущенная этой параллелью.

— Не бросила бы, — после некоторого размышления согласился Данте. — Но это уже к вопросу об окружающей среде… Кстати, в критических ситуациях люди часто принимают решения, о которых потом сожалеют.

Какой странный разговор! С какой целью Данте его завел? Все это не имеет никакого отношения к жизни богатого и могущественного Данте Россини.

— Мой дед когда-то отвернулся от своего младшего сына, — закончил свою мысль Данте. — А потом оказалось, что невозможно повернуть время вспять.

Понятно! Он намеренно пытается установить эмоциональную связь между ней и Марко — просто еще один способ натянуть вожжи. Как видно, Данте решил, что сексуальный метод воздействия на нее не слишком надежный.