Уроки любви - Харт Джессика

– Ничего страшного. – Голос Мэри прозвучал резковато. Она с ужасом поняла, насколько ей хочется подойти и обнять стоящего перед ней человека. Необходимо срочно уйти с кухни. – Я как раз собиралась укладывать девочку, – добавила она, забирая Беа из детского стульчика. – Ничего, если ужин снова будет в восемь?

– Прекрасно, – заметил Тайлер в своей обычной суховатой манере.

Весь вечер он пытался найти повод прийти домой пораньше, чтобы понаблюдать за малышкой и ее мамой, посидеть в уютной кухне. Но ему так откровенно дали понять, что в его присутствии не нуждаются, что Тайлер решил ретироваться.

– Я буду в своем кабинете, – сообщил он. Когда Тайлер спустился в кухню к ужину, оттуда уже доносились божественные запахи.

– Могу я чем-нибудь помочь? – спросил он.

– Нет, все прекрасно. Ужин вот-вот будет готов. – Мэри резала томаты и выглядела забавно в своем красном джемпере.

– Это очень отличается от всего, к чему я привык, – произнес Тайлер, пока она расставляла посуду на столе. – Все эти вилки-тарелки, ужин на кухне, домашняя еда...

– А как вы обычно проводили время со своими подружками? – поинтересовалась Мэри и тут же прикусила язык. Ну что за дурацкий вопрос! – Ну, то есть, если вы не...

– Не – что? – настороженно уточнил Тайлер.

– Вы понимаете, – сердито произнесла она. Ну не могли же они все время проводить в постели? Хотя кто знает.

– Я обычно водил их по ресторанам, – наконец ответил Уоттс. – Несколько раз миссис Палмер оставляла еду, но вот этого мы никогда не делали. – Тайлер пристально наблюдал за тем, как Мэри достает из духовки запеченное мясо и нарезает его аккуратными кусочками.

– Вы никогда не пробовали жареного ягненка?

– Только в ресторане. Или разогретого в микроволновке.

Мэри разделила еду на две порции и поставила тарелки на стол.

– Даже когда были ребенком? – спросила она. – Ваша мать не готовила?

– Наверное. Я почти не помню. Она умерла, когда мне было шесть, – произнес он бесцветным голосом. – А мой отец не особо любил хлопотать по хозяйству. В лучшем случае меня ждала банка фасоли или полуфабрикаты.

Сердце Мэри болезненно сжалось.

– Отец больше не женился. Да и на моей матери, подозреваю, он женился только из чувства долга, когда она забеременела, – продолжал Тайлер. – Он был внимательным отцом и единственным моим родителем. Я жаждал его одобрения, но оно доставалось мне непросто. Я помню, как приносил рисунки из школы, а он только откладывал их в сторону и говорил, что это каракули. И сейчас я склонен с ним согласиться.

Мэри недоуменно хмыкнула. Она никак не могла дождаться первых рисунков Беа. Да она будет гордиться любой закорючкой и черточкой на них! Каково же было маленькому мальчику, когда его труды игнорировались любимым отцом? Неужели тот мог быть таким равнодушным?

– Но когда я действительно добивался успеха, он обычно снисходил до похвалы и изрекал что-то вроде «молодец». И тогда это казалось ярче всех одобрений от всех учителей вместе взятых, – исповедовался Уоттс, усмехаясь над самим собой.

Понятно, откуда в этом человеке такая патологическая страсть к успешности, подумала Мэри. И уж тем более понятно, почему у него столько проблем с общением. Он никогда не видел любящих друг друга мужчину и женщину. Это многое объясняет.

Мэри ужасно захотелось подойти и обнять Тайлера, однако она сдержалась.

Потому что профессионалы не обнимают своих клиентов.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Вместо этого Мэри позволила Тайлеру налить себе вина.

– Вероятно, вам было очень одиноко в детстве, – предположила она.

Он пожал плечами.

– Наверное. Но для меня это было привычным состоянием.

– Я тоже была единственным ребенком, – добавила Мэри. – Отец умер, когда мне было девять. Но у меня всегда была любящая мама, и она снова вышла замуж, только когда мне стукнуло двадцать и я ушла из дома. Первое время я дико ревновала. Но потом увидела ее и Билла вместе... и поняла, как все эти годы ей было одиноко. Мама заслуживала быть счастливой.

– А я не думаю, что ужился бы с мачехой, – проговорил Уоттс. – К тому же отец умер, когда мне исполнилось шестнадцать. И с тех пор мне не нужно было ни перед кем отчитываться. Если полагаешься только сам на себя, ты волен рисковать так, как тебе вздумается. Свой первый миллион я заработал с нуля и очень быстро потерял, так что мне пришлось начинать все заново. Я ничего не сумел бы в этой жизни, если бы думал о чем-то, кроме работы.