Долгожданное чудо - Макмаон Барбара

– Только в принципе.

– В таком случае я завтра же поручу Элли Снодграсс заняться поисками подходящих апартаментов.

– Нет! – воскликнула Анна. – Нет… – добавила она более спокойным тоном. – Этим я займусь сама.

На следующий день Анна в сопровождении Таннера входила в приемную доктора Орсингера.

– О, сегодня вы с супругом! – поприветствовала Анну медсестра в приемной. – Я доложу о вашем приходе доктору Орсингеру.

– Благодарю, – отозвалась Анна.

Долго ждать не пришлось. Через пару минут их обоих пригласили в кабинет.

– Вы отец ребенка? – обратился к Таннеру с вопросом доктор Орсингер.

– Да, – коротко подтвердил Таннер.

– Как вы себя чувствуете? – ласково обратился врач к пациентке.

Анна подробно рассказала доктору все, что отказывалась рассказывать Таннеру. В том числе и о чувствах, и о мыслях, и об эмоциях.

Таннер вслушивался не менее сосредоточенно, нежели доктор Орсингер.

Вместе с доктором она зашла за ширму, где он осмотрел ее.

Вернувшись за стол и сделав записи в ее карте, врач повернулся к Таннеру:

– Надеюсь, Анна поставила вас в известность о факторах риска, связанных с этой беременностью.

– Да, в общих чертах, – немедленно ответил – Таннер.

– В данный момент отклонений в течение беременности не наблюдается. Все те негативные ощущения, которые только что описала Анна, укладываются в стандартную картину, которая не может не радовать, хоть самой женщине и доставляет массу неудобств. Но повторюсь, опасность сохраняется. И всех осложнений никто не сможет предусмотреть. Со своей стороны вы обязаны проявить максимальную бдительность и чуткость. Помимо опасностей, присущих любой беременности, должен отметить, в частности, такую причину для беспокойства, как растягивание деформированных послеоперационными рубцами внутренних тканей в процессе развития плода. Мы не можем заранее спрогнозировать, каким образом организм беременной женщины прореагирует на это, – с озабоченным видом проговорил доктор. – Хотя… должен признать: сам факт беременности Анны заставляет уверовать в то, что она находится под особым покровительством высших сил, подтверждением чего можно считать ее цветущий вид… Уточните у медсестры время своего следующего визита, – сказал доктор, подводя черту.

– И это все? – удивился Таннер. – Никаких особых рекомендаций, ничего, что могло бы снизить риски?!

– У Анны есть все необходимые препараты. Назначать другие нет необходимости.

– Много слов, мало дела, – недовольно бурчал Таннер, выйдя из клиники.

– Доктор Орсингер – отличный врач, – заверила его Анна.

– Вы оба так спокойны.

– Таннер, если я начну волноваться прежде, чем для тревог появится объективный повод, ребенку от этого будет только хуже, – назидательно произнесла будущая мать.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Собираясь к родителям на День благодарения, Анна заблаговременно арендовала автомобиль и выехала пораньше. В последние дни она почти не виделась с Таннером из-за его занятости, поэтому не имела представления о его планах на праздничный день.

Но и без этого Анна сделала все, что от нее требовалось. Она пригласила Таннера, дала ему адрес, настаивала на его присутствии, уверяла, что со стороны ее родственников неудобных вопросов не последует, и поручилась в гостеприимстве принимающей стороны.

Следующий его поступок будет во многом показательным.

Анна любила возвращаться в родительский дом. А они любили, когда она приезжала. Тем более горячо ожидали дочку в эту сложную, но радостную пору ее жизни. Вся семья жила в предвкушении чудесного прибавления. Для брата и сестры Анны, у которых дети уже были, ее ребенок был не менее ожидаем и заведомо любим.

Отец, Фрэнк Ларкин, вышел встречать дочь на улицу.

– Рад, что ты смогла приехать, доченька. Хорошо, что ты пораньше. Сможем наговориться до того, как все съедутся.

– Я именно с этим расчетом и прибыла, – ответила Анна, и они обнялись, поцеловались и направились к дому.

Джинни, как всегда, хлопотала на кухне. К любому празднику, когда ожидались дети, она традиционно готовила столько разносолов, что, уезжая, дети набивали ими багажники своих семейных автомобилей.

Анна вошла в дом, вдохнула аромат материнских пирогов и прочих вкусностей и неожиданно для себя и родителей прослезилась. К их удивлению, она смеялась и плакала одновременно.

– Я так рада, так рада… Вы даже представить себе не можете, как я счастлива, – восторженно бормотала она, всхлипывая.