Храм любви - Лэннинг Салли

— К сожалению, я сегодня же улетаю обратно в Нью-Йорк. У меня дела…

— Выходит, ты проделала весь этот путь ради одного дня? — пробормотала Грейс.

Дженнифер улыбнулась.

— Да. И не жалею об этом.

— Спасибо, — смущенно произнесла Грейс.

— Не за что, дорогая. Подбросить кого-нибудь на моем такси?

— Чудесная идея, — пропела Кэрол. — Ты готов отправиться домой, дорогой?

— Да-да, конечно. — Тед обратил на Грейс взгляд светло-голубых, словно выцветших глаз. — Надеюсь, мы вскоре встретимся.

Та промямлила что-то невразумительное, теребя пальцами край блузки.

Вся родня Грейс неспешно потекла к выходу. Берни на ходу спросил:

— Идешь, Нил?

— Мне хочется еще разок взглянуть на картины, тем более что посетителей уже стало меньше. Завтра поговорим с тобой.

Краем глаза он заметил, что Грейс переменилась в лице. Казалось, ее вдруг охватила паника.

Как бы она не улизнула от меня, — подумал Нил. — Нужно проследить за этим.

— Кажется, твое внимание пытается привлечь распорядитель выставки, — сказал он, обращаясь к Грейс.

— Да, верно, — кивнула та и ушла без своей обычной грации.

Когда Нил завершил второй ознакомительный тур по залу, двери помещения закрылись и большая часть посетителей ушла. Он решительно подошел к Грейс и обнял ее за талию.

— Готова покинуть выставку? Мой автомобиль ждет за углом.

Она напряглась, как нервная беговая лошадь, потом едва слышно произнесла:

— Я могу взять такси.

— Тебе нужно немного выпить. Идем-ка. — Продолжая обнимать Грейс, Нил повел ее к выходу.

На улице было жарко и душно, по проезжей части двигался сплошной транспортный поток. Когда они подошли к «мерседесу», Нил сказал:

— Здесь неподалеку есть ночной клуб, где исполняют хорошую музыку. Отправимся туда.

Грейс впервые не стала спорить. Усевшись, она сбросила туфли на высоком каблуке и облегченно вздохнула.

— Так гораздо лучше… Обещай мне одно, Нил: ты ни слова не произнесешь об искусстве.

Он рассмеялся.

— Наверное, тебе не раз пришлось сегодня услышать что-то наподобие: «Я совсем не разбираюсь в живописи, а могу лишь сказать, что мне нравится, а что нет»?

Грейс тоже засмеялась, поудобнее располагаясь на мягком сиденье.

— Об этом говорили все, кроме тебя.

Внезапно Нил испытал прилив пронзительной радости и мир словно заиграл для него всеми цветами радуги. Грейс находилась рядом. Сидела здесь, в его автомобиле. А ведь Нил вовсе не был уверен, что вечер закончится именно так. Но это случилось. И сейчас все зависело лишь от него.

Но почему он так обрадовался? Неужели Грейс так много значит для него? Просто он хочет переспать с ней, только и всего.

4

В клубе Нила хорошо знали и по его просьбе проводили в банкетный зал.

Здесь Грейс вновь вздохнула с облегчением. Она заказала себе бренди, а Нил — пиво и закуски из морепродуктов. Судя по тому, как Грейс принялась опустошать свою тарелку, она не на шутку проголодалась за нынешний день. Нил даже усмехнулся втихомолку. И вообще поймал себя на том, что у него чудесное настроение. Исподтишка наблюдая за Грейс, он заметил, что напряжение постепенно покидает ее.

Спустя полчаса Нил спросил:

— Хочешь потанцевать?

Она допивала второй бокал бренди.

— Для этого мне придется вновь надеть туфли?

— Можешь идти босиком, мне все равно.

В голосе Нила прозвучали нотки, от которых по спине Грейс побежали мурашки.

— Вряд ли в этом заведении можно танцевать без обуви.

— А я установлю здесь свои правила, — с ленцой протянул он.

И вновь по ее спине прокатилась волна трепета.

— Только не наступай на пальцы.

— Это было бы непродуктивно.

— По отношению к чему?

— К твоему удовольствию, разумеется… к чему же еще?

Грейс нравились словесные турниры с Нилом, во время которых в его серых глазах возникал особый блеск.

Отбросив всякую осторожность, она произнесла:

— Что ж, тогда потанцуем.

На танцевальном пятачке находилось еще несколько пар. Под приятную медленную мелодию, которая словно струилась по венам, Грейс скользнула в объятия Нила. Ни о чем не думая, она отдалась потоку чувственности.

На этот раз вспыхнувшая в ней страсть не была жаркой и нестерпимой, однако в этом таилась еще большая опасность.