Младшая сестра - Грей Ронда

– Может, он и не завещал ей ничего, а наоборот, сожалеет о вашей размолвке. – Девушка приблизилась к Алану, положила ему руку на грудь и посмотрела на него ясными зелеными глазами. – Может, он хотел извиниться перед тобой.

– Ты не знала этого старика, – сухим тоном произнес тот.

– Люди могут меняться.

– Люди – да, но не мой отец.

Она лишь пожала плечами. Алан заметил беспокойство в ее глазах. – Мы обязательно поговорим с тобой, – успокоил он девушку. – Я приеду к тебе на ранчо.

– И встретишься с Солом?

– Этот вопрос тоже надо решить. – Голос звучал грустно.

– Ты все еще думаешь, что Сол четвертует тебя? – Она склонила голову ему на грудь, вдыхая запах любимого мужчины. Где-то в глубине ее сознания мелькнула мысль, не последняя ли это их встреча?

– По-моему, ты недооцениваешь родственные чувства своего брата.

– Время покажет, кто из нас двоих прав.

– Угу. – Сейчас Алану хотелось думать не о темпераменте ее брата, а совсем о другом. Он задержал руку девушки. – Не знаю, что задумал отец, когда составлял завещание, но если он решил втянуть меня в какие-то передряги в связи с наследством, то я, очевидно, не скоро освобожусь.

– Я не собираюсь никуда уезжать с ранчо. – Трэлла отпрянула, когда Алан прижал ладонь к ее животу.

– Позвони мне. Она кивнула.

– Так или иначе, я свяжусь с тобой.

Им так много еще надо сказать друг другу, подумал Алан, но ждет Сэм. Девушка поднялась на носки, чтобы встретиться с губами Алана, наклонившегося к ней. В этом поцелуе они выразили и страсть, и беспокойство за будущее.

Взглянув на Алана, девушка повернулась и быстрым шагом вышла из хижины, будто боялась снова пройти через боль расставания. Сэм стоял у вездехода, не выказывая ни малейшего признака нетерпения.

Алан опустил руки в карманы куртки и стоял на крыльце, наблюдая за тем, как Сэм помог мисс Кэтэр забраться в машину. Усадив девушку, ковбой повернулся к Алану.

– Я позабочусь о ней. – Он будто признавал, что был свидетелем их интимных отношений.

– Спасибо.

Заведя двигатель, Сэм направил вездеход вниз по склону горы. Трэлла, высунувшись в окошко, подняла руку в прощальном жесте, и вскоре машина скрылась за деревьями.

Алан зашагал к конюшне, стараясь не думать о пустоте, образовавшейся у него в душе после отъезда Трэй.

Двадцать четыре года как нога Алана не ступала в отцовский дом. Но все здесь оставалось таким, как ему запомнилось. Только вот половицы немного стерлись, да тяжелая дубовая мебель, купленная еще его матерью, потеряла некогда вполне привлекательный вид.

Обивка выцвела и протерлась в нескольких местах, но это все та же хлопчатобумажная ткань в черно-желтую полоску, так хорошо знакомая с детства. Джек Кольт всегда ворчал, заявляя, что с этими чертовыми полосками он чувствует себя как в тюрьме.

Агнес не стремилась к тому, чтобы оставить отпечаток своей индивидуальности на интерьере дома, куда она вошла в качестве второй жены Кольта. Отец даже не поменял мебель после смерти жены. Если бы Алан был сентиментальным, он бы мог подумать, что Джек таким образом хотел сохранить память о своей первой жене. Но скорее всего причиной была обыкновенная скаредность.

Скупость отца распространялась на все стороны его жизни. Не случайно люди, с которыми он водил дружбу или имел деловые отношения, в большинстве своем пришли на его похороны скорее из чувства христианского долга, чем горестного сочувствия. Джек Кольт причинил им слишком много неприятностей при жизни, чтобы они могли искренне оплакивать его смерть.

Разговоры в комнате сразу прекратились, когда в дверях гостиной появился Алан. Дружба с семьей Кэтэров давала ему возможность поддерживать знакомство с большинством владельцев ранчо в округе. Но никто из них не ожидал увидеть Алана сегодня здесь. На кладбище, еще куда ни шло, но в доме…

Все знали, что Джек грозил пристрелить сына на месте, если его нога ступит на эту землю. Как правило, такие угрозы дальше словесных эмоций не идут, но немало людей считали, что в данном случае это не пустые угрозы, – Джек наверняка убил бы своего сына, как и обещал. Но старый хозяин ранчо умер, и Алан приехал домой впервые за много лет.

Минутное молчание было прервано низким, хрипловатым женским голосом:

– Алан.

Овдовевшая миссис Кольт пробиралась между небольшими группами людей, двигаясь с кошачьей грацией. Агнес работала манекенщицей до замужества, но до сих пор ходила так, будто все еще слышала вокруг себя щелчки камер.