Я один, ты одна… - Патрик Лора

— Кроме вас, никто.

Только этого ему и не хватало. Даже проблемы с Хэлен сразу отошли на задний план. Остаток дня Николас неприкаянно бродил по ранчо, убеждая себя, что все это ему приснилось.

— Неужели эта дама завтра объявится здесь с тремя девочками? — спросил он Хэлен после ужина.

Она оторвалась от картотеки.

— Думаю, да.

Николас обхватил голову руками.

— Не могу поверить. Что я, черт возьми, буду делать с этими девчонками?

— Может быть, воспитывать?

— Я?!

У Николаса до сих пор стояло перед глазами завещание Лиззи: «Я поручаю опеку и воспитание моих несовершеннолетних детей: Патрисии, Дороти и Сьюзен — моему брату, Николасу Лэнджу».

— Это невозможно, — простонал ковбой.

— Ты лучшая кандидатура…

— Если не единственная. Их папаши ни разу не удосужились навестить детей. Я и то сделал для них больше.

Хэлен грустно улыбнулась:

— Наверное, твоя сестра тоже так считала.

Николас свирепо взглянул на нее и взвыл:

— Проклятье! Я-то думал, что мне придется заботиться только о себе.

— Так оно и есть.

— Три девчонки? Да я скорее выпрыгну из окна!

— Я тебе помогу.

— Что?! — завопил он.

— Я помогу тебе заботиться о них.

— С какой стати? — Николас оторопело уставился на нее.

— Мы же партнеры. — Внешне Хэлен выглядела вполне серьезной, но в ее голосе ему послышалась дразнящая интонация.

— А, черт!

— У тебя получится, Ник! У нас получится.

У нас? Как у семейной пары, да? Жениться, да? Так она все еще этого добивается?

— Я не собираюсь жениться на тебе!

Хэлен отшатнулась, словно ей дали пощечину.

— Ты осел, Ник. Я же не об этом!

Он почесал затылок.

— Прости… Я не знаю, я не то хотел сказать.

— Именно то. — Тон Хэлен снова стал дерзким, и Лэндж понял, что по-настоящему обидел ее.

— Прости, — повторил он, отводя глаза.

Хэлен стояла совсем рядом. Николас хотел обнять ее, крепко-крепко. Но не отважился.

— Это мои проблемы.

— Тебе придется их решать. Это неизбежно.

— Хорошо так говорить, когда можешь уехать отсюда на первом же автобусе!

Хэлен взорвалась:

— Последний раз тебе говорю, Николас Лэндж, — твердо заявила она, — я отсюда не уеду. Ни за что!

Ковбой усмехнулся:

— Просто наказание какое-то.

— Ты нужен им, Ник.

Он закрыл глаза. А что нужно ему? Хоть кто-нибудь об этом подумал? Ковбой заглянул в голубые глаза Хэлен и вздохнул.

— Конечно, ты права.

Незадолго до полуночи во двор въехала машина Фелисии Дарроу. Николас замер в надежде, что она приехала одна. Двери машины медленно открылись.

— Ну, вот, — оживленно заговорила мисс Дарроу, подводя к нему девочек. — Это ваши племянницы. Пэтси, — она кивнула на старшую, которая оценивающе, не улыбаясь, смотрела на него, — Дотти, — средняя девочка разглядывала ковбоя с откровенным любопытством и даже надеждой, — и Сью.

Взгляд Николаса переходил с одной на другую. Ковбой в отчаянии пытался обнаружить в них хоть что-то знакомое, родное. Он чувствовал, помимо возрастающей паники, удивительную пустоту в голове. Его пальцы судорожно сжимались и разжимались, как вдруг теплая ладонь Хэлен коснулась его руки, и ему почему-то стало немного легче.

— У вас было немного времени, чтобы подготовиться, мистер Лэндж, но… — Фелисия Дарроу улыбнулась, — даже если бы у вас был целый месяц, вам не было легче, поверьте мне.

Николас потер рукой шею.

— Это точно, — пробормотал он.

Дойдя до машины, Фелисия Дарроу обернулась и помахала им рукой.

— До свидания, мистер Лэндж. Счастливо, девочки. Удачи!

Николас и его племянницы смотрели друг на друга, не зная, что им дальше делать.

Лэндж не сдвинулся с места. Он так и стоял там, в грязи у крыльца. Он медленно повернулся к Хэлен. Никогда еще она не видела его таким беспомощным, отчаявшимся. Ник смотрел на нее отсутствующим взглядом. Он был словно в оцепенении.

— Ник!

— Я не могу.

— Черт возьми, Ник! Встряхнись. Эти девочки… Ты им нужен.

Ковбой словно не слышал ее слов.

— Пойдем, Ник!

Николас не двигался. И тогда Хэлен сделала единственное, что пришло ей в голову. Она обвила руками его шею и прильнула к губам своего ковбоя.

В ее поцелуе не было нежности: он не искал, не спрашивал — он требовал, дразнил, манил. И Николас сдался, сжимая ее в объятиях со все возрастающей страстью.